Старая обсерватория
Шрифт:
— Приветствую вас в «Осиновом листе»! — важно объявил он, — эта комната ваша настолько, насколько она вам понадобится. Напитки, еда, девочки, мы предоставляем всё, что угодно и я, Луиджи Серра, владелец этого заведения, лично буду обслуживать вас, — сообщил он с такой важностью, словно сам не понял, с чего вдруг снизошёл до такой работы.
— Благодарю вас, — Райк постарался улыбнуться ему как можно радушнее, — мы определимся с желаниями и дадим вам знать, хорошо?
— Беспрекословно подчиняюсь и удаляюсь! — отвесив шутовской поклон, Луиджи вышел из комнаты.
Расположившись на диванах, команда
— Милая, нам нужно разузнать об одном члене нашего экипажа. Как думаешь, мои бывшие коллеги расщедрятся на информацию?
— Можно попробовать. Но стоит спросить лично, — пожала плечами она.
— Конечно. Мы скоро вернёмся, — махнув рукой команде, Родвард скрылся в дверном проёме со своей возлюбленной.
— Тут наверняка есть прослушка, — нарушил тишину Джовес, — но нам нужно решить, с чего начнём.
— Нужно осмотреть апартаменты Ганса. Всем идти не имеет смысла, только лишнее внимание привлечём. Кто-то хочет вызваться?
— Я пойду, — решительно сказала Мари.
— Я составлю компанию, — тут же вызвался Райк и, чуть погодя, виновато добавил: — на «Консорциуме» я ни разу не был, не хочу упустить возможности осмотреться.
— Хорошо. Идите с Мари, — махнул рукой Филимон, — мы будем ждать вашего доклада, чтобы определить дальнейшие действия, — Мари бодро направилась к выходу и Райк почувствовал облегчение двинувшись следом. Ему нравилась команда, но возможность оказаться с Мари наедине было куда приятнее.
Очутившись на улице, Райк остановился, осознав что не знает, куда идти.
— Иди за мной, — Мари потянула его за рукав, — я знаю где Ганс живёт.
— Ты была у него в гостях?
— Конечно, и не один раз! — в её голосе звучала печаль, — мы ведь с ним были друзьями. Он учил меня летать… — бегая глазами по вывескам, Мари нашла, за что зацепиться: — смотри-ка, новый магазин. Видимо открылся недавно. Когда я была в прошлый раз, здесь была прекрасная пекарня, можешь себе представить? Не знаю, что стало с владельцем, но дела у него шли хорошо. А здесь я всегда покупала себе костюмы, — Райк послушно посмотрел на вывеску, которая гласила «Горностай и товарищи».
— Это фамилия владельца? — поддержал беседу Райк.
— Имя, — Мари весело сверкнула ровными зубками, — родители у него были шутниками.
— Оно и видно. Мари, а ты бывала здесь только с командой? — она отрицательно покачала головой, — просто все ведут себя довольно уверенно, я думал, что может быть вы уже…
— Не все сидят на станции круглый год. Место то популярное, здесь самые качественные работы по кораблю можно выполнить. Фил наверняка гонял обсерваторские грузовики, Клайд уж не знаю, Джо был здесь в увольнительной как и я.
— Расскажешь об этом? — Мари взглянула на него, словно убеждаясь, что ему это действительно интересно и спросила.
— Что конкретно ты хочешь знать?
— Всё! Как ты оказалась в обсерватории? Где выросла? — Райк всё время отводил взгляд, разглядывал вывески, старясь создать вид что это праздный интерес, а не самая ценная информация, которую он хочет получить.
— Позже. Мы пришли, — Мари указала жестом на один из «кирпичиков», ничем не отличавшийся от своих соседей.
— И
— Клайд немного поколдовал с браслетом Ганса, — Мари вытащила из кармана небольшую пластину и прислонила к ридеру двери. Дверь послушно открылась.
— Так просто? Я думал взломать системы «АрмТек» невозможно! — изумился Райк.
— Фактически, он ничего не взламывал. Просто здесь на апартаментах слабая защита, — Мари зашла первой и стала осматриваться. Райк обратил внимание, что она мгновенно собралась, словно готовясь к прыжку.
Полчаса они обыскивали каждый уголок комнаты Ганса. Здесь совсем не было личных вещей. Складывалось впечатление, что помещение было готово для сдачи следующему жильцу.
— Фили, мы закончили, — отчиталась Мари через браслет, — тут ничего нет.
— Зато у Родварда есть кое-что, — послышался голос седовласого учёного, — неподалёку от вас, уровнем выше, находится комната, где Ганс часто бывал. Попробуйте последить, может что-нибудь выясните.
— Хорошо. Что-нибудь ещё? — Мари недовольно пожевала губу.
— Джо с Клайдом пройдутся по магазинам, которые Ганс посещал.
— Ладно. Надеюсь этого будет достаточно, чтобы получить хоть какие-то ответы, — махнув рукой Райку, Мари направилась к выходу.
— Так что, ты расскажешь о своей бурной молодости? — как можно более бесстрастно спросил Райк.
— Если тебе правда интересно… — на мгновение задумавшись, Мари стала рассказывать, — я родилась и училась на Земле. Да, прямо в столице нашей федерации, — усмехнулась она, заметив удивлённый взгляд, — мои родители… они были высокопоставленными дипломатами и мне пророчили такое же будущее. Знаешь, эти бесконечные рауты, расшаркивания, подхалимский тон… Я терпеть не могла вечера, когда родители брали меня с собой на званые ужины. Они демонстрировали меня так, словно я цветок, который они вырастили и собираются посадить в собственном саду, — её голос приобрёл живой, яростный оттенок, — я знала, что выбора у меня нет, что всё предрешено, но однажды они превзошли сами себя. На Земле, как ты наверное знаешь, весьма серьёзные проблемы с перенаселением и просто вступить в брак и заводить детей нельзя, нужно доказать, что твой ребёнок будет нужен обществу, что ваш семейный союз будет полезен для Земли.
— Ты серьёзно? — изумился Райк.
— Да. Ты правда не слышал? На Земле дела с этим обстоят хуже всего, скоро и на Боресе будут подобные проблемы, я слышала они перевалили за десять миллиардов населения, а планета то размером поменьше Земли. В общем, на Земле считается невероятной удачей, если тебе разрешили вступить в брак в юности. Но мне было пятнадцать лет, я даже жизни вдохнуть не успела. А родители… Однажды, они привели домой напыщенного здоровенного парня, лет на пять меня старше. В его манерах, взгляде было столько самодовольства, что хватило бы на целую планету. И можешь себе представить, они объявили, что это мой будущий жених! Сказали, что уже всё решено, что разрешение от брачного комитета получено и осталось лишь дождаться, когда мне исполниться шестнадцать лет. А этот… сидел и смотрел на меня так, словно я уже его собственность. Как будто он смотрит на новый браслет в магазине, зная, что уже заплатил за него и осталось дождаться, пока завернут в красивую упаковку.