Старая ратуша

Ротенберг Роберт

— Мисс Пэриш. — Саммерс вновь водрузил на нос очки. — Уверен, ваш клиент сразу бы признался в убийстве «по неосторожности». — Он не столько спрашивал, сколько наставлял ее. — Никакого уголовного прошлого, состояние аффекта, только одно ножевое ранение… Тянет, на мой взгляд, лет на пять, максимум — на семь. Он станет кандидатом номер один на смягчение приговора после отсидки трети срока. Проведет еще пару лет на ферме с полями для гольфа. Брэйс же любит в гольф поиграть, а? — Саммерс намекал на сделку, пытаясь сдвинуть «флажки для гольфа» поближе друг к другу. — Разве ваш клиент не намекал, что его могли спровоцировать?

Ну, знаете, появился более молодой мужчина или что-то в этом роде?

— Боюсь, ничего такого, ваша честь, — ответила Пэриш.

Саммерс покачал головой:

— Вот беда-то.

— Однако если представитель обвинения предложит «непредумышленное», — добавила Пэриш, — я готова обсудить это с клиентом. Но я подчеркиваю, в случае если…

Это был ловкий ход со стороны Пэриш: вновь снимая с себя ответственность, она перекладывала ее на них.

Словно переводя прицел, Саммерс посмотрел на Фернандеса.

— Мы можем рассчитывать на какое-нибудь предложение? Обвинение, разумеется, может потребовать и более длительный срок — десять, а то и двенадцать лет. Уверен, мне будет предоставлено соответствующее заявление от близких жертвы. Она же была единственным ребенком, не так ли?

— Именно так, ваша честь, — ответил Фернандес. — Но мы ни за что не согласимся с убийством по неосторожности. Я скорее вообще откажусь от обвинения, чем пойду на это. — Фернандес предусмотрительно не обмолвился об обвинении в убийстве второй степени. Но он знал, что все поняли его намек.

— Гм… — Саммерс направил свой палец на Фернандеса. — Юрист, специалист по уголовным делам, никогда не должен произносить «ни за что». Любой судебный процесс похож на лодку в открытом море. Никогда не знаешь, какие течения ее могут подхватить.

— Согласен, ваша честь. — Фернандес улыбнулся. Необходимо было дать Саммерсу понять, что последнее слово осталось за ним. — Мы продолжаем настаивать на обвинении в убийстве первой степени.

Саммерсу словно понадобилось некоторое время, чтобы это переварить. Затем он не выдержал и взорвался:

— Черт вас побери, послушайте, вы оба! — Он грохнул кулаком по столу. — У нас тут не покер. Убита женщина, и ее муж — в тюрьме. Речь идет о реальных людях, а не о политической возне. Мистер Фернандес, не имея мотива преступления, у вас нет шансов добиться для обвиняемого убийства первой степени. Позвольте напомнить: под убийством первой степени понимается умышленное и спланированное убийство при отягчающих обстоятельствах. И вы, мисс Пэриш, подумайте: несчастная жертва обнаружена обнаженной в ванне. На кухне найден окровавленный нож. Это не убийство по неосторожности. Позвольте и вам напомнить: причинение смерти по неосторожности — это непредумышленное убийство. — Судья откинулся на спинку кресла. — Это убийство второй степени: минимум десять лет без права досрочного освобождения. Гораздо лучше, чем двадцать пять лет без права на досрочное за первую степень. Вы попросите двенадцать-тринадцать лет, мистер Фернандес, а вы, мисс Пэриш, минимальные десять.

Схватив свою папку, Саммерс с угрюмым видом встал.

— Я хочу вновь видеть вас обоих здесь через неделю. И я желаю покончить с этим делом. Не собираюсь по месяцу занимать зал суда из-за бессмысленного предварительного слушания. До встречи ровно через семь дней.

Фернандес встал.

— Благодарю вас,

ваша честь, — сказал он.

Часы показывали 13:59.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила Пэриш.

Оказавшись в коридоре, Фернандес вздохнул.

— Примерно как я и предполагал, — усмехнулся он.

— Мне доводилось видеть кое-что похуже, — рассмеялась Нэнси Пэриш.

Они прекрасно знали, что, вернувшись сюда через неделю, не предложат ничего нового и что Саммерс устроит очередное представление, которое тоже ни к чему не приведет. Абсолютно ясно — все идет к судебному разбирательству.

Глава 37

Нэнси Пэриш влетела в свой офис и швырнула пальто на спинку кресла для клиентов. Не сбавляя темпа, плюхнулась в кресло и, кинув портфельчик на пол, одной рукой нажала на телефоне кнопку прослушивания голосовой почты, а другой включила компьютер и открыла электронную почту.

«У вас восемнадцать новых сообщений», — сообщил ей телефонный голос.

По электронной почте ей пришло тридцать два письма.

— Почему бы вам всем просто не оставить меня в покое?! — пробубнила Нэнси, ставя сотовый на подзарядку.

«Вот тебе и сюжет для комикса, — подумала она, скидывая с ног под стол сапожки с соляными разводами. — Женщина в деловом костюме, одетая с иголочки: жемчужное ожерелье, кожаный портфельчик и все остальное, — сидит в аду. Вокруг бушует пламя. Кучка красных дьяволят тычут в нее своими вилами. Она проверяет голосовую почту на телефоне. Подпись под рисунком: „У вас две тысячи четыреста шестьдесят шесть сообщений… Сигнал“».

Она добралась до своего офиса в 17:50. После совещания у Саммерса ей пришлось бежать в суд. Минувшим днем дочь довольно известного адвоката — дамы, сотрудничество с которой составляло около двадцати процентов бизнеса Пэриш, — застукали за продажей наркотиков в школе. Весь день Пэриш потратила на то, чтобы вызволить девчонку на поруки. А в это время один из ее старых клиентов, оказавшись условно освобожденным, удрал из-под опеки и был пойман. Теперь, не желая возвращаться в камеру, он хотел сообщить кое-какую известную ему информацию в обмен на свободу. С этим вопросом Пэриш разобралась по телефону в перерывах на заседании суда по делу об освобождении на поруки.

Краем глаза она заметила, как что-то мелькнуло рядом с дверью. Тэд Диполо, ее партнер, опершись о косяк, заглядывал к ней в офис.

— Привет, Нэнси. — На его лице, как всегда, сияла дежурная улыбка. — Как прошло совещание?

Прежде чем она успела ответить, раздался тошнотворно вкрадчивый женский голос: «Ваше первое новое сообщение». Началось воспроизведение: «С Днем Валентина, Нэнси, девочка. Мы с отцом…» Покосившись на Диполо, она нажала кнопку, чтобы перескочить на следующее сообщение.

— Обычная дребедень, — ответила она на вопрос Тэда. — Саммерс пытался давить. В первую очередь досталось Фернандесу, а кто что говорил — не имело значения. — Она махнула рукой в сторону составленных в углу четырех коробок, на которых черным маркером было от руки написано «БРЭЙС». — Просто нужно продолжать работу.

— В этом-то и проблема громких дел, — заметил Диполо. — Здравый смысл словно выдувается из окон прокуратуры.

— Саммерс здорово напирал на него. Сказал, как он без мотива собирается добиваться первой степени?