Старая развилка
Шрифт:
— Поговори…
Молчание.
Галя поднялась наверх и вошла в маленькую комнату, которую мебелью обставить не успели. Но на полу лежал соломенный тюфяк, чего ей было достаточно. Две ночи и этот дом останется только в памяти. Интересно, что подумает домовой, когда исчезнут люди, которые так старательно его приманивали и уговаривали здесь поселиться?
Какое-то время Галя дремала, но заснуть толком не получалось. Все время отвлекала царившая вокруг тишина, она непроизвольно начинала прислушиваться и оттого совсем просыпалась. Наверх они так и не поднялись, криков и шума
Отлично понимая, что бывают моменты, когда к людям не стоит лезть она смогла заставить себя оттянуть еще немного. Но разве возможно терпеть эту неизвестность долго? Нужно проверить, как они, а если доведется увидеть нечто, посторонним глазам не предназначенное, всегда можно просто убраться восвояси. Ну, извинится, в конце концов. Но сейчас главное убедиться, что они в порядке. Насколько это вообще в такой ситуации возможно.
Галя осторожно спускалась по лестнице, стараясь не шуметь. Свеча почти догорела, но из окна лился бледный и какой-то мертвенный свет луны. Она не сразу их увидела — теперь они сидели под стеной вдвоем. ППшер обнимал Кильку, а она пряталась, вжимаясь лицом ему в грудь.
Вроде Галя не шумела, но ППшер почти сразу перевел на нее пустой взгляд. Теперь терять уже нечего, все равно заметили.
Галя подошла ближе.
— Зачем вы тут сидите? Идите наверх. Вам нужно нормально выспаться.
ППшер прижался щекой к Килькиной голове. Та даже не пошевелилась.
— Знаешь, Галя, — неторопливо принялся говорить. — Совсем не спится… Сегодня такой бешеный день. Утром я договорился с Щербатым, седой такой мужик, старый, ну он еще конец света помнит. Он сразу назвал десяток человек, которые без вопросов пойдут за мной на юг. Жить потому что хотят. А самое главное — он умеет держать в руках автомат. А я автомат впервые увидел только висящим на стене, нерабочим, когда боеприпасы уже ушли в историю. И тогда, в городе, во второй раз…
Галя не поняла, к чему он завел этот разговор, но села на стул, который так и стоял рядом и принялась слушать.
— И вот мы все обсудили, вышли во двор, чтобы двигать дальше, собрать названых им мужиков и спокойно переговорить. По подсчетам как раз выходит, что с Щербатым набирается шестеро, кто сможет при надобности выстрелить в человека. Вышли мы значит из дома, а во дворе уже толпа народу. И староста собственной персоной дорогу перегородил, глаза красные, руки трясутся. И давай языком молоть! Нес какой-то высокопарный бред, мол, я сошел с ума из-за горя, из-за смерти брата. Мол, я не соображаю, что делаю, но перед тем, как я начну мародерствовать, гробить его людей и селить остальных на костях южан, мне придется сначала переступить через его труп.
Галя вздрогнула.
— Не, не бойся, он жив и здоров. Но больше не староста. Деревней будет управлять Синяя борода, тоже из стариков, но в отличие от старосты с мозгами. Мы набрали команду из молодежи, которые способны заняться подготовкой переселения. Знаешь, почему люди так легко пошли против своих главарей, которых слушались два десятилетия? Они хотят жить, Галя…
Килька сидела так тихо, что казалось, она спит. Но потом ППшер повернулся
— Если я остановлюсь, ты правда готова смотреть, как их не станет? Как детей поведут в рабство? Мы-то с тобой умрем, это понятно. А Степан? Сашка? Молоды и здоровы, их заберут. Галя красива, тоже без дела не останется. Всех кто старше, убьют. Ты сможешь сейчас все просто оставить на волю богов и ждать, что случится?
Галя поняла, что Килька не спит, когда та вцепилась в него еще сильнее.
— Нет.
— Когда-нибудь это закончиться. Надеюсь так, как надо. Мне продолжать эти бессмысленные разговоры?
— Ты кого хочешь убедить — меня или Галю?
— Тебя. Мне не нужно ничье прощение, ничье другое.
— Я не буду мешать.
— Ты и не сможешь помешать!
Килька подняла голову.
— Думаешь, я не знаю? Не надо разговоров, просто молчи. И прощения моего тебе вовсе не надо! Я же не…
И осеклась, опустила голову и снова уткнулась ему в грудь.
— Вот так Галя, — довольно равнодушно закончил ППшер. — Все меня бросили заранее, даже ждать не стали, пока я на самом деле совершу что-нибудь мерзкое. Бояться стали заранее. Заранее ненавидеть. А потом, когда все закончится, можно будет обвинять меня в чрезмерной жестокости, болтать, что можно было извернуться и придумать выход, который устроил бы всех, даже тех самых чужаков с запада, которые возможно и не хотели ничего дурного. Совершено точно потом меня начнут презирать и ненавидеть, все, от мала до велика. Но даже чтобы потом ненавидеть, прежде нужно остаться живым, правда, Галя? Значит, пусть ненавидят.
Килька не поднимая головы, вжималась в него все сильнее.
Галя молчала. Любой дурак поймет, что ППшеру было безразлично, кто сейчас сидит на Галином месте. Говорил он совсем не для нее.
Вечером Степан убрал мастерскую, разложил инструменты и материалы по местам, тщательно вымел мусор и уселся на чурбан у догорающего очага. Нужно было подумать, а с какой стороны подступиться к делу, он не решил.
Обычно ему хорошо помогала думать тишина. Когда вокруг тихо довольно легко сосредоточиться на чем-то одном.
Но в этот раз тишина наступать не спешила. Во дворе раздраженно лаял пес и огонь почему-то трещал и посвистывал удивительно громко. Так что думать не получалось
Может, потому что дверь плохо прикрыта? Степан развернулся.
Она и правда была открыта. И в проеме стоял, сложив на груди руки, Игорь Иванович. Поймал так сказать с поличным. Сбежать не получиться, выход перегорожен качественно, да и сколько можно бегать, ведь он уже не маленький. Степан пристально посмотрел на хозяина снизу вверх.
— Хочешь уйти с ними?
— Я еще не решил.
— Степан… — Игорь Иванович замялся. — Я понимаю, туда щас вся молодежь рвется, думает по наивности это нечто вроде развлечения — стрелялки, пугалки, захват власти и они спасители и великие герои.
— Да нет…
— Не спорь! Думают, это как в сказках легко и просто. Но они идут убивать! И не все останутся целыми.
— Я знаю!
— Степан…
— Не в том дело.
— А в чем?