Старец и психолог. Фаддей Витовницкий и Владета Еротич. Беседы о самых насущных вопросах христианской жизни
Шрифт:
Позволю себе сослаться на знаменитого немецкого философа Артура Шопенгауэра (1788–1860), который, невзирая на весь свой иррационализм, [11] вполне по-христиански рассуждает о свободе воли: «Существует некий фактор сознания, на который, дабы не прерывать ход исследований, я вовсе не обращал внимания. Это совершенно очевидное и несомненное чувство ответственности за то, что мы совершаем, осознанности всех действий, которое основано на непоколебимой уверенности в том, что мы сами начинатели всех своих действий. На этом основании даже тому, кто полностью убежден в необходимости наших действий, не придет в голову оправдать этой необходимостью какое-либо преступление и переложить вину с самого себя на мотивацию содеянного…»
11
Иррационализм (от
Несмотря на то, что Шопенгауэр – неисправимый пессимист, для которого этот мир представляется «худшим из миров», а человеческая воля «бессмысленна, слепа и бесцельна», он пишет и о том, что человек несет ответственность за свои поступки и за свои отношения с людьми, а следовательно, и за зло, которое причиняет другому человеку, – намеренно или «волей судьбы» (в силу наследственности, воспитания или «расположения звезд»). Он сам отвечает за всё перед своей совестью, перед людьми и перед законом, а те, кто верят в жизнь души после физической смерти бренного тела, – перед Господом и жизнью вечной.
Вопрос о свободе воли непосредственно связан с темой ее воспитания, ибо какая польза в развитии, если нет свободы, и лишь от неизменимой наследственности и последствий воспитания в раннем детстве зависит, каким окажется человек – добрым или злым, плохим или хорошим, порядочным или бесчестным.
Должен признаться, меня очень тревожат последние исследования генетиков, стремящихся доказать, что наиболее пагубные проявления человеческой души, оборачивающиеся убийствами, сексуальными извращениями, наркоманией и алкоголизмом, обусловлены всего лишь генетическими сбоями. Согласно этим утверждениям судьбы людей, в чьи хромосомы вкрались такие «ошибки», предопределены заранее. Получается, что, несмотря на все невероятные научно-исследовательские успехи, мы, по сути, возвращаемся к языческим, фаталистическим верованиям в «судьбу» и принимаемся гадать, зависит ли она от расположения светил, от каприза своенравного божка или от благоприятной или дурной наследственности. Помогут ли новые научные открытия защитить нас от разрушительных природных стихий или будут лишь зомбировать нас, превращая в рабов и в политической, и в общественной, и в личной жизни? Не станет ли это рабство худшим, чем то, что существовало в Древнем Египте?
Совершенствование в добре или во зле
Старец:
Мы, христиане, жаждем спасения своим душам и душам своих близких, стремимся к совершенству. Нерелигиозные люди мечтают достичь совершенства прежде всего в материальной сфере.
С детских лет я отличался слабым здоровьем и решил провести свою краткую жизнь так, как будет угодно Господу. Слава Богу, что Он с самого начала направил меня к Своим подвижникам – к русским беженцам, ставшим иноками и подвизавшимся в монастыре Мильково. Среди них были по-настоящему святые люди. Я был юн и воспринимал всё, о чем мне говорили.
Всю жизнь меня мучил вопрос о цели земной жизни. Я спрашивал себя: для чего нам она дана? Неужели только для того, чтобы трудиться ради обретения материальных благ и ни в чем себе не отказывать? Но Житие преподобного Серафима Саровского (1754 или 1759–1833) открывает нам, что истинная цель нашей жизни – возвращение в объятия Отца Небесного, достижение того, чтобы мы, люди, пребывающие на земле, уподобились бы Ангелам небесным, направляемым Духом Святым.
Впрочем, цель этой жизни открывается нам не сразу. Как учат святые отцы: «Вера растет в нас постепенно». Однако, укрепившись в Господе, она становится незыблемой. Один из них сказал так: «Моя вера, которую я обрел с годами, в сравнении с той, что была во мне в юности, – неверие».
Сущность жизни необъяснима, и не может человек в полноте осознать, что такое жизнь как дар Божий. Но меня всегда интересовало, что составляло цель жизни людей, преданно служивших Богу. В юные годы, вчитываясь в творения святых отцов, я пытался понять их внутреннее состояние. Тогда-то я и узнал, что совершенство христианской жизни – в полном смирении.
Все тварные существа ограничены, а всё, что ограничено, – несовершенно. Но тварным созданиям дана способность к совершенствованию. Нам всю жизнь будет чему учиться и в чем совершенствовать себя, как совершенствуют себя Ангелы и святые, бесконечно переходя от познания к познанию, из силы в силу. И мы на земле либо совершенствуемся, либо впадаем в бесплодное мудрствование.
Апостол Павел говорит о том, что любовь есть совокупность совершенства (Кол. 3: 14). Господь хочет, чтобы мы, Его дети, обладали этим Божественным чувством. Господь даровал нам всё, но мы неохотно принимаем Его дары…
На земле изменяется всё и всегда. Ничто не стоит на месте и не остается прежним – всё совершенствуется в добре или во зле, и пока мы не научимся смирению, нам придется перенести много боли сердечной.
Святые отцы отмечали, что залог совершенствования христианской жизни – в полном смирении, а значит, терпение – самое необходимое качество, к обретению которого следует стремиться. Нам надлежит всё терпеть и всё прощать. Если мы храним добрые помыслы и желания, то обретаем радость и покой и в этой жизни, и в вечности; тогда мы видим, что смерти нет, что она побеждена. Смерть! Где твое жало? ад! Где твоя победа? (1 Кор. 15: 55) – восклицает апостол Павел. Господь победил смерть и даровал нам вечную жизнь!
Не все могут воспринять Господа и принять Его в себя. Наше теперешнее тело не способно выдержать Свет. В этом кроется возможная причина того, что святые, которые всю жизнь боролись с искушениями и победили их, получив после этого просветление, довольно быстро уходили в мир иной. Велика их радость там, ибо общаются они с другими подобными им угодниками Божими и воспевают Творца, сохраняя при этом свою личность. Ум, воля и сердце святых людей собраны воедино, в то время как у остальных они разъединены и действуют порознь, независимо друг от друга. Отсюда проистекают многие несчастья в жизни человеческой. Негасимый внутренний свет, который зарождается в сердце и наполняет собой всю сущность духовного человека, – это любовь. Только любовью человек может приблизиться к Богу, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4: 7–8). Духовный рост человека и его приближение к Богу – бесконечны, ибо Господь не только непостижим, но и недостижим. Однако именно в любви мы приближаемся к Нему.
В Евангелии сказано: В доме Отца Моего обителей много (Ин. 14: 2). В зависимости от нашего духовного роста здесь мы после смерти получаем ту или иную обитель… Не всё равно, за что мы боремся на земле. Духовный человек борется за духовное, за выход в Небо, а телесный – исключительно за земное. На первый взгляд кажется, что разница между тем, кто верил в идею справедливости на земле, боролся за нее и даже отдал жизнь, и тем, кто верил в Небо и в небесную правду, которая никогда не осуществляется в этом мире, – небольшая. Но разница все-таки велика, поэтому, даже несмотря на жертвы, ищущие земной правды и после смерти продолжают жить в заблуждении.
Психолог:
Как христианин и как психотерапевт, я не могу не задаваться вопросом: разве Господь Иисус Христос звал бы нас идти за Собой, если человек, как богоподобное творение, не был бы томим неутолимой жаждой совершенства?
Низшие создания, живущие в природе, обладают совершенными инстинктами, которые не изменяются на протяжении миллионов лет. Один лишь человек остался незавершенным, находящимся «между небом и землей». Поскольку в его генетической структуре не заложены безошибочные инстинктивные механизмы, человек осужден на пожизненное обучение. Уже в развитии ребенка можно заметить стремление к совершенству (подражание, отождествление, а затем и формирование собственной индивидуальности). Особенно ярко эта особенность выражена в подростковом возрасте, но сам процесс не прекращается на протяжении всей человеческой жизни. Швейцарский психолог, создатель аналитической психологии Карл Юнг (1875–1961) назвал его «процессом индивидуализации», высшая ступень которого может быть обозначена христианским понятием «обожение». [12] В 1951 году он писал: «Стремление к телеозису [13] в смысле совершенства не только оправдано, но от рождения дано человеку как характеристика, представляющая один из глубочайших корней цивилизации. Это стремление настолько сильно, что может превратиться в страсть, которая каждого влечет на служение себе».
12
Обожение (греч. и – Бог) – учение Православной Церкви о соединении человека с Богом, о приобщении человека Нетварной Божественной жизни через действие Божественной благодати.
13
В переводе с греческого – совершенствование, развитие в направлении высшего, лучшего.