Старосветские убийцы

Введенский Валерий

«Еще немного, и я чихать начну, тогда точно подстрелит. Надо отсюда выбираться! Только куда?»

В пяти шагах стояло еще одно большое дерево.

«А если за него? На первом шагу услышит, на втором вскинет ружье, на третьем выстрелит. Значит, надо его отвлечь. Быстро перезарядить ружье невозможно, если выстрелит по ложной цели, успею добежать и спрятаться. А за деревом и чихать можно, и стоять сколь угодно долго. Время мой союзник — рано или поздно помощь придет»

Данила снял шапку, сунул туда валявшийся рядом

камешек и кинул в противоположную от спасительного дерева сторону. Шапка зацепилась за сучья, раздался треск, а за ним выстрел. Этого Данила и ждал. Вскочил на ноги и что было мочи кинулся к дереву. Второй выстрел прогремел, когда Данила уже спрятался.

Снова потянулись минуты. Данила пару раз от души чихнул. Ружье, пока в луже лежал, изо всех сил держал вертикально, кверху дулом, так что была надежда, что не подведет, а вот порох в мешочке, который спрятал за пазуху, промок. Так что выстрел у Данилы в запасе только один.

Никодим резко свистнул. Многократно отраженный эхом пронзительный сигнал зазвенел на весь лес «Чего это аспид засвистел? Дружков-разбойников на помощь зовет?»

Опять наступила тишина. Иногда противники переминались с ноги на ногу, и трещали сучья.

Где-то вдалеке раздался собачий лай, и среди деревьев замелькали узкие морды. У Данилы похолодело внутри. Даже имея сколько угодно патронов, со сворой собак не справиться. Одну пристрелит, может, двух, а потом они разорвут его на куски.

Двадцать, никак не меньше, псов быстро нашли хозяина и сделали круг почета вокруг его дерева.

Данила перекрестился и зашептал молитву. Жениться собрался, да, видать, не судьба. Прости, Катюша! Дай Бог тебе хорошего человека повстречать. Не поминай лихом!

— Искать! Ату его! — скомандовал Никодим.

Обученные псы молча бросились в указанном направлении. Первым летел вожак, самый мощный в стае кобель. В него-то и выпустил Данила единственную пулю. Ружье стало бесполезным, и Данила размозжил прикладом голову следующего пса. Но стаю это не остановило. Три собаки одновременно прыгнули и повалили Данилу, остальные вцепились, кто во что успел, и принялись терзать. Данила отчаянно брыкался ногами, размахивал руками, но тут одна из тварей вцепилась ему в горло, а другая укусила за щеку.

Подошедший Никодим выстрелил в воздух. Псы тут же отпустили Данилу и побежали ласкаться к хозяину.

— Молодцы, хорошая работа! А ну, домой!

Довольные животные с веселым лаем ринулись обратно. И правда, поработали они на славу: Данилова одежда превратилась в лохмотья, руки, ноги и лицо сочились кровью, правого уха не было. Он с трудом сел и открыл глаза.

— Ух ты, живуч! — удивился егерь, увидев, что Данила ощупывает ногу, цела ли. — Сейчас мы это поправим!

Щелкнул ствол, и Никодим начал засыпать на полку порох.

— Как звать-то тебя, дурень?

— Данилою, — прошептал, глядя убийце в глаза, тучинский слуга. Его

рука уже дотянулась до спрятанного в голенище ножа.

— Прими, Господи, душу раба твоего…

Никодим не успел захлопнуть ружье — длинный острый нож попал ему прямо в сердце.

— …Никодима! — закончил фразу Данила и перекрестился. Встал с трудом, подобрал упавшее ружье и побрел. Лицо его заливала кровь, но он был жив!

Через плечо генерала была перекинута княгиня. Сорочка на ней загорелась, но Веригин, выскочив из дома, быстро потушил пламя, набросив на несчастную мундир.

У Тоннера хватило сил положить Угарова на землю и рухнуть рядом с ним. Дышать не получалось, все легкие были заполнены дымом, глаза слезились от резкой боли.

— Илья Андреевич! Да что с вами? Тут помощь ваша требуется, а вы разлеглись! — Веригин окатил доктора из ведра. — Поднимайтесь живо! Надо раненых оттащить, сейчас дом рухнет, поглядите-ка!

Тоннер посмотрел на горящее здание. Никогда бы не поверил, что полезет добровольно в такое пекло. Доктор поднялся. Веригин уже тащил княгиню, и Илья Андреевич, подхватив Угарова, поволок его следом, поближе к Рухнову.

— Тут лазарет и устроим! — решил генерал, по-армейски разложив раненых в линию. — Все живы?

— Пульс есть и у княгини, и у Угарова, — констатировал Тоннер, приступивший к осмотру.

— Слава Богу! — хором произнесли Рухнов с генералом и вдруг так же вместе рассмеялись.

— И мы живы, слава Тебе, Господи! — перекрестился генерал и отвесил три поклона.

Мимо промчалась свора борзых. Когда собаки подбежали к дому, тот рухнул. Горящие доски и бревна полетели во все стороны. Псы, поскуливая, бросились наутек.

Глава двадцать девятая

— За одним столом с убийцей сидеть не желаю! — вскочил Угаров, когда в ротонду вошел Карев.

Гостей не звали, все окрестные помещики съехались сами — весть о происшествии на заимке разлетелась быстро. Пришлось всех звать к обеду.

— Митя не убийца, — раздался глухой голос Анны Михайловны. Она попыталась привстать с коляски, но отвыкшие ноги не послушались. — Садитесь! Садитесь и слушайте.

Терлецкий вздохнул с облегчением. Правда оказалась столь деликатной, что он не знал, как ее преподнести. Слава Богу, старуха сама решилась рассказать.

— Полоскать грязное белье на публике — занятие малопристойное. Впрочем, любопытствующие столь же омерзительны. — Княгиня обвела взором гостей. Те, словно нашкодившие коты, принялись изучать узоры на тарелках. — Никогда, никому я не стала бы сего рассказывать, даже священнику на смертном одре. Только прозвучавшие обвинения принуждают меня это сделать, но ради Мити я готова на все.

Гости боялись шелохнуться.

— Можно кушать! — приказала Северская. — Суп остывает! Для кого варили?