Старовский раскоп
Шрифт:
Показался знакомым. Остановился в десятке метров. Поднял на Андрея глаза. Темные.
Андрей мужчине тоже показался знакомым, потому что уставились они друг на друга во все глаза. И вспомнили друг друга тоже одновременно. И одновременно же вопросили: "Куда ты Алину девал, сволочь?!"
Ну, или как-то так.
А потом Андрей глупо, конечно, поступил, но — машинально. Мужчина качнулся в его сторону с непонятной целью. И был мужчина оборотнем. Поэтому Андрей ударил. Самым простым из всего, что умел, "пыльным пешком". Тот всегда под пальцами.
Ну кто ж знал, что зооморф ударит в ответ? Что оборотень этот крепче оказался, чем Андрей предполагал?
Ну и кто знал, чего оборотню нужно?
Некрасиво вышло — оборотень сверху, дышит тяжело в лицо, и ноет рассаженная скула, и длинная царапина на шее саднит.
— Ты чего? — обалдело выдыхает оборотень и Андрей понимает, что "пыльный
— Я… слезь с меня, я больше не буду. Я случайно.
— Ну гляди.
Слез. Даже подняться помог.
— Зачем тебе Алина? — подозрительно поинтересовался Андрей, потирая шею.
Выяснилось — Алина оборотню нужна… потому что нужна. Не ваше собачье дело. Но очень нужна. И ничего толкового про Алину тип не рассказал. Андрей типу тоже ничего не рассказал. Оборотень буркнул еще что-то нелицеприятное под нос и ушел в гаражи. Наверно, нюхать следы. А Андрей так и остался в растерянности. Потому что вспомнил вполне отчетливо, что в последний раз этого странного мужика-оборотня видел у себя в квартире…
Антон.
Мужик оказался интересный. Владимир этот. Жуть какой интересный. Живо припомнился координатор Олег, и этот, координатор на пенсии, Игорь. А чем интересный, и не скажешь сразу. Манерой глядеть так, что пробирает аж до костей? Привычкой выспрашивать? А черт его знает. И чего-то же он из разговора с похмельным котом Антоном для себя вынес — глаза засверкали, когда про обряд услыхал. Но ничего не сказал. Махнул рукой — дело ваше, сами разбирайтесь! И всё. Вот и поговорили. Впрочем, дал несколько советов по части этой дурацкой связи с Алиной. В частности, намекнул на возможность по связи выслеживать… Можно видеть глазами "своей" пантеры… Ну, это Антон и так знал. А вот про то, что можно вмешиваться, скажем, в сны "подопечной" — только догадывался. И побаивался такой возможности, если честно.
Но после внезапного выпадения Алины из "зоны охвата" и краткой, но оттого не менее мучительной паники по этому поводу, Антон решил — а, была — не была!
И оно оказалось — странно. Особенно спьяну. У Владимира водки этой оказалось — целый батальон споить. И зачем-то же ее нужно было пить в таких количествах? Зачем — вот в чем вопрос… Жаль, ответа Антон припомнить не мог. Кажется, какая-то местная традиция…Тем не менее, попробовал…
…Шорохи за стенкой. Уже с час, наверно. Чего они там делают? Мышей ловят? Тараканов выслеживают? Бумагу мнут? Шуршали, мешали спать. Еще мешал спать навязчивый собачий запашок, который с какого-то неизвестного момента начал ассоциироваться с опасностью и бедой. Сжалась в комок под одеялом, уткнулась в подушку, но и прелый подушечный воздух оказался песьим, кислым и неприятным. Через щель под дверью просачивался слабенький свет, а через замазанное окошко — сиреневое сияние. Там, наверно, луна… Бледный-бледный серпик. И облака — густые, волнистые и обязательно серо-синие, в густой окантовке неба. Возможно, идет снег…
Размыв, как водой на страницу чернильного текста. В этом размыве проскальзывают гибкие тени, ярится огонь и вертятся в снопах внезапного света белые хлопья. После размыва появляется мужчина…
… У Андрея интересные глаза. И сам он интересный. И жизнь у него тоже интересная. Европу всю объездил, всякими интересными вещами занимался. И, наверно, будет еще заниматься. Черт, что ж такое? Ну, положим, про Кланы Андрей рассказывал. Немножко и больше из разряда легенд. Он, кажется, про них сам не очень знает. Говорит — замкнутые структуры. Предпочитают и общаться, и вступать в браки только внутри сообществ и посторонних к себе не допускают. Очень редко у оборотня случается друг или подруга из магов. И еще реже — из простецов. И совсем уж фантастическое событие — чтобы зооморф взял в жены простячку. Простячка — это женщина без магических способностей. Такие случаи попадают в легенды. Андрей одну даже сухо пересказал. Вроде как был такой парнишка… Как же его? Не важно. Полюбил девушку — мало того, что простячку, так еще и из крестьянок. История закончилась плохо — девушка состарилась и умерла, а парнишка… не парнишка конечно уже, а взрослый сохатый… тосковал еще лет сорок, потому что живут они гораздо дольше обычных людей. Однолюб оказался. Так-то. Нет в жизни счастья. Но Андрей-то не оборотень. А Алина Сергеевна Ковалева — пантера. Лет через тридцать, отягченная научными степенями и заслугами (если доживет), Алина Сергеевна будет преподавать студентам палеолит Западной Сибири, но каждую весну станет просить отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам. Скажем, на март-месяц. А студенты за спиной будут перешептываться, что, дескать, а препод-то у нас какая-то странная. Глазки у нее… такие… И мимо мыши пройти спокойно не может. Ловит и утаскивает в кабинет. Тьфу! Ну и придумается же, когда сон не идет! Сначала эти степени нужно еще получить. А как тут получишь, если… обвинение это смешное и страшное. Хартия какая-то…Странный и страшный Алексей. Домой как хочется… Или… к Андрею… очень хочется. Или хотя бы домой…
А мы и пойдем домой. Эй, хочешь выбраться отсюда? — это Антон сначала прокричал девчонке, в бессоннице ерзающей по койке, а потом сообразил, что она не услышит.
Но она услышала.
… Да. Очень хочу… хочу выбраться отсюда. Здесь страшно. Та женщина, Вера, которая книжку принесла, она сказала, что, в крайнем случае, можно будет ограничить в дееспособности и списать все на состояние аффекта. Почему-то идею с ограничением себя, любимой, в дееспособности, восприняла без должного энтузиазма…
Окно. Попробуй до него добраться. На нем должен стоять или барьер, или обычная решетка. Что там?
… Не вижу. Там высоко. Сейчас встану на койку. Нет. Все равно не вижу. Замазано же…
Скверно.
… Слушай, а ты вообще кто?
Никто. Глюк. А ты пока думай, как отсюда вылезть. Тебе, главное, выбраться из камеры, а там я тебя подхвачу.
… Ну не знаю… Стоит ли рассчитывать на помощь глюка…
Во всяком случае, у девчонки прорезался юмор. Значит, с мозгами у нее порядок. Тем хуже для нее… Тем хуже для всех.
Попробуй добраться до окна.
… Не могу. Я ж говорю — высоко.
… Хорошо. Швырни в него что-нибудь.
… Зачем? Я, кажется, сплю….
…Тем более! Швырни в окно книжку! Швырни! Черт, давай уже!
… Длинный тонкий скрип. Режет слух, выталкивает из комнатки с маленьким оконцем под потолком внезапно и резко. Снова — ночь, колышутся ветки за окном, на кухне стучит неугомонный хозяин. Плывут по квартире острые и непонятные запашки трав, мешают сосредоточиться. И внезапно — трезв, как стеклышко. Аж обидно слегка. Прикрыл глаза от раскачивающейся ветки, коготками настойчиво тыкающейся в стекло окна. Нужно было сунуться обратно, когда до девчонки уже начало доходить, что именно делать. Да если бы она эту книжку швырнула, это наверняка пробило бы барьер хоть на мгновение! И той секунды хватило бы, чтобы понять, где девчонку прячут. Чтобы скакнуть к ней и забрать. Забрать, а потом куда? А потом… Сюда уж точно нельзя. Тогда? Старый охотничий домик под Нововерском, куда летом с Инкой и Славкой ездили отдыхать? А что, очень даже ничего… вполне… вполне даже… Нужно только подготовиться… Не забывая прислушиваться.
… А всё же Андрей… он, наверно, меня ищет… Поскорее бы. Почему-то никакого желания видеться с какой-то новой клановой "родней". Хотя родня — понятие весьма расплывчатое. Чего только стоит археологическое "братание". Иногда., конечно, ничего не стоит, но иногда… Давно это было… Сколько? Пять лет назад. Костер, гитара, череп "первого археолога" пялится пустыми глазницами, на отполированном сотнями "клятвенных лобызаний" лбу играют блики. Темное небо глубокое и чистое. Звезды мелкие и рассыпались небрежной дорожкой до самого горизонта. Пахнет рекой. В кустах таинственно сопят. Думала — Анька с Костей, а оказалось — ежиха с ежатами. Ежиха большая, солидная, совсем не боится людей, ежата похожи на колючих встрепанных крысят и жмутся к мамаше. От гогота процессия вздрагивает дружно, перебегает через пятно света и шума, торопливо исчезает в траве. Гитара рассыпается фальшивым бренчанием, хрипит и пытается подражать бою барабана на эшафоте, когда "новичков" — Алина в их числе, Алине двадцать и это ее первый выезд, — подводят приносить страшную Клятву археолога, целовать несчастный пятисотлетней давности череп и брататься с кем-нибудь из "старичков". Для этого нужно всего ничего — съесть напополам тарелку "археологической каши" (пятьдесят на пятьдесят соли и овсянки на воде) и запить, тоже на двоих, стопочкой водки. Водку пила первый раз в жизни. Задохнулась, захлебнулась… Все зааплодировали ее надсадном кашлю и дружно поздравили с боевым крещением. В "побратимы" достался тогда сам начальник экспедиции, суровый дядька Сергей Михалыч, а вот Лариске перепал молодой, симпатичный и обаятельный Леша Киров. И очень даже удачно перепал. Лариска уже три года как Кирова, а не Степанова. Еще шутили, что, дескать, в РФ близкородственные браки запрещены. Но это еще что… За их стремительной и яростной любовью с замиранием сердца следила вся группа. После того "братания" Леша обратил на новенькую самое пристальное внимание, разглядел в скромной серой мышке милую и умную девушку, ухаживал… головокружительно… Десять километров до деревни бегал за садовыми алыми розами, за шоколадками и мороженым, вставал перед ней на колени на виду у всех и вручал всю эту по меркам археологички неслыханную роскошь… А она смущалась и краснела….