Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
У врида не было головы, а также — насколько я мог судить — ни глаз, ни носа. По всей окружности верхней части туловища шла блестящая чёрная полоска; я понятия не имел, в чём её функция. И ещё по обе стороны передней и задней рук были области, где кожный покров шёл довольно мудрёными складками — я предположил, что это могут быть уши.
Кожу врида покрывал материал, который на Земле развился у многих видов пауков, насекомых, всех млекопитающих, некоторых птиц и даже у некоторых древних рептилий: волосы. Красновато-коричневый волосяной покров толщиной с сантиметр покрывал б ольшую часть туловища врида и его руки до локтей; нижняя часть туловища, бёдра и ноги были обнажены — кожа была голубовато-серая и… кожистая.
Единственный предмет одежды, который носил врид, представлял собою широкий ремень, опоясывающий нижнюю часть туловища; его поддерживали бугристые бёдра существа. Он напомнил мне пояс Бэтмена, поскольку был того же ярко-жёлтого цвета и на нём было нечто вроде кармашков. Впрочем, в отличие от пояса Бэтмена, вместо эмблемы летучей мыши на пряжке врида красовался яркий красный кружок.
— Томас Джерико, — произнёс Холлус, — это Т-кна.
— Привет, — сказал я. — Добро пожаловать на Землю.
Вриды, как и люди, использовали для еды и разговора одно и то же отверстие; рот скрывался в углублении в верхней части туловища. В течение нескольких секунд Т-кна производил звуки, напоминающие перекатывания камушков в барабане сушилки. Когда рот прекратил движения, настала краткая пауза, после чего из пояса существа раздался глубокий синтетический голос. Он произнёс:
— Одно живое говорит как будто от неживого?
Озадаченный словами врида, я посмотрел на Холлуса и переспросил:
— Живой от неживого?
Форхильнорец щёлкнул глазами:
— Он выражает удивление тем, что ты приглашаешь его на планету. Вриды не отожествляют свой вид со всей планетой. Лучше поприветствуй его от имени человечества.
— Ага, — сказал я, поворачиваясь к вриду. — Как человек, я приветствую тебя.
Новые перекаты камней в сушилке, и вновь слова синтетического голоса:
— А если бы ты не был человеком, ты всё равно приветствовал бы меня?
— Э-э-э…
— Правильный ответ — да, — подсказал Холлус.
— Да, — сказал я.
Врид снова заговорил на своём языке, после чего компьютер перевёл его слова:
— Засим остаюсь я поприветствован и обрадован быть здесь, то есть здесь, и здесь, то есть там.
Холлус качнул туловищем вверх-вниз:
— Он имеет в виду интерфейс виртуальной реальности. Он рад здесь находиться, но при этом уточняет, что в данный момент он по-прежнему остаётся на борту корабля.
— Само собой, — согласился я. Меня почти пугала необходимость заговорить снова. — Как ты… э-э-э… Как прошёл полёт до Земли — хорошо?
— Что ты подразумеваешь под термином «хорошо»? — спросил синтетический голос.
Я опять посмотрел на Холлуса.
— Он знает, что вы используете слово «хорошо» во множестве значений. Например, если это правильно с точки зрения морали, если это доставляет удовольствие или является дорогим.
— Дорогим? — удивился я.
— Хороший фарфор, — привёл пример Холлус. — Хорошие украшения.
Этот проклятый инопланетянин знал мой язык лучше меня! Я вновь перенёс внимание на врида:
— Я хочу сказать, был ли твой полёт приятен?
— Нет, — ответил он.
Холлус снова пришёл мне на помощь:
— Продолжительность жизни вридов — примерно тридцать земных лет. Поэтому во время полёта они предпочитают находиться в анабиозе, с искусственно заторможенным метаболизмом.
— А, — сказал я. — Значит, полёт не был неприятен — он просто его не сознавал, верно?
— Именно.
Я попытался придумать, что сказать ещё. После стольких дней с моим другом-форхильнорцем я уже свыкся с тем, что разговор с инопланетянином идёт свободно.
— Итак… э… Как тебе здесь нравится? Что ты думаешь о Земле?
— Много воды, — ответил врид. — Крупная луна, эстетически приятная. Хотя воздух слишком влажный; неприятно жаркий.
Вот теперь уже что-то; по крайней мере, я понял его слова. Но если он считает воздух в Торонто жарким и влажным уже сейчас, визит сюда в августе будет для него подвигом.
— Тебя интересуют окаменелости, как Холлуса?
Опять перекатывание камней, и слова:
— Всё очаровывает.
Я немного помолчал, раздумывая, стоит ли задавать следующий вопрос. Но затем решил — почему нет?
— Ты веришь в Бога? — спросил я.
— Ты веришь в песок? — ответил вопросом врид. — Ты веришь в электромагнетизм?
— Он говорит «да», — пояснил Холлус, стараясь помочь. — Вриды часто говорят риторическими вопросами, но у них нет понятия сарказма, поэтому не стоит обижаться.
— Куда важнее, Бог ли в меня верит, — сказал Т-кна.
— Что ты хочешь сказать? — спросил я.
От диалога у меня начала болеть голова.
Казалось, врид тоже пытается найти нужные слова; его рот работал, но из него не исходило ни звука. В конце концов снова послышались звуки его речи, и переводчик заговорил: