Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
Я в ту же секунду понял, что он прав.
— Это также объясняет сильную васкуляризацию костей динозавров, — сказал я. У динозавров очень пористые кости — это одна из причин того, что они так хорошо образуют окаменелости путем перминерализации. — Им нужно меньше костной массы для поддержки тела при меньшей гравитации.
— Я думал, что васкуляризация как-то связана с теплокровностью, — сказал Кликс с искренним интересом в голосе. В конце концов, он всё-таки геолог, а не биолог.
— О, с теплокровностью связь тоже есть. Но мне никогда не верилось в теплокровность бронтозавров, а даже у них кости на распиле похожи на
— Гмммм, — сказал Кликс. — Это многое объясняет, не так ли? Пока мы здесь, нам нужно уделить особое внимание теплообмену динозавров. Припоминаю, что ещё одним аргументом в пользу теплокровности было то, что их останки находили в пределах мелового полярного круга, где ночь может длиться месяцами.
— Точно, — подтвердил я, — Идея была в том, что динозавры не могли мигрировать на большие расстояния, чтобы спастись от полярной ночи.
— Да уж, — сказал Кликс, снимая ботинок и вытряхивая их него камешек, — при такой гравитации я готов идти хоть до полярного круга.
— Ага. Но я всё-таки хотел бы знать, почему гравитация такая маленькая. Может быть, гравитационная постоянная увеличивается со временем?
— Тогда она не очень-то и постоянная, не так ли?
— Ну, я не больно хорошо разбираюсь в физике, — сказал я, игнорируя его плоскую остроту, — но разве Эйнштейн не взял значение G буквально с потолка, чтобы сбалансировать свои уравнения? Мы измеряем её всего столетие, а измеряем точно всего пару десятков лет. Мы могли и не заметить того, что со временем она растёт.
— Полагаю, что, хотя я и ожидал найти… — внезапно он замолк и закрутил головой. — Что это было?
— Что?
— Т-с-с-с!
Он указал в сторону лиственного леса; солнце уже поднялось довольно высоко над ним. Оттуда доносилось шуршание — словно нечто размером примерно с человека пробиралось через подлесок. Боковым зрением я уловил изумрудную вспышку. Сердце бешено заколотилось, а во рту пересохло. Мог это быть динозавр?
У нас практически не было оружия. Чёрт, у нас и бюджета-то почти не было. Кто-то говорил, что мы должны взять с собой что-нибудь современное автоматическое для самообороны, но ни один из корпоративных спонсоров ничего такого не предложил — никому не хотелось портить себе имидж ассоциациями с убийством животных. Так что у нас была только пара слоновьих ружей, которые без перезарядки стреляли лишь дважды.
Кликс взял ружьё с собой, когда сегодня утром выходил наружу. Оно стояло, прислонённой к кратерному валу метрах в десяти от нас. Кликс неторопливо подошёл к нему, будто бы случайно взял в руки и жестом велел следовать за ним. Нам понадобилось секунд сорок, чтобы добраться до плотной стены деревьев. Раздвигая руками листву, Кликс вошёл в лес; я следовал за ним по пятам.
Мы снова услышали шорох. Затаив дыхание, я напряг слух, оглядывая густые заросли в поисках любых признаков животного. Ничего. Ветки и листья неподвижны, словно, как и мы, застыли в ожидании. Секунды уплывали вслед за биениями сердца.
Внезапно заросли зашевелились, раздвинулись, и в поле зрения появился зелёный двуногий динозавр, головой едва достающий мне до плеча.
Это был худощавый теропод, его негнущийся хвост с кончиком-плетью был вытянут параллельно земле и уравновешивал выдвинутый вперёд торс. Голова на гибкой шее была размером с голову гончей собаки и похожа по форме — вытянутая и заострённая. Два огромных глаза, как бильярдные шары из жёлтого стекла, глядели вперёд; их сектора обзора перекрывались, обеспечивая необходимое хищнику бинокулярное зрение. Существо раскрыло пасть, показав маленькие, плотно притиснутые друг к другу зубы с зазубренной, как у мясного ножа, задней кромкой. Длинные и тонкие трёхпалые руки болтались перед туловищем, каждый палец украшал серповидный коготь. Мотая и раскачивая головой, оно издало тягучий звук, похожий на влажный кашель.
Я узнал это существо с первого взгляда — Троодон, долгое время считавшийся наиболее смышлёным динозавром, плотоядный ящер, вооружённый не только режущими когтями и острыми, словно лезвия, зубами, но также чуткими охотничьими инстинктами и, возможно, хитростью. Хотя самые полные скелеты происходят из эпохи за пять и более миллионов лет до нынешней, ископаемые зубы троодонов находят во всех слоях вплоть до окончания мелового периода. Этот экземпляр был для троодона великоват, но форма черепа не оставляла сомнений.
Кликс уже вскинул слоновоё ружьё, уперев деревянный приклад в плечо. Я не думаю, чтобы он имел намерение стрелять, если только животное не нападёт, однако ствол был нацелен и палец лежал на спуске. Внезапно он дернулся вперёд. Ружье разрядилось, не попав в цель, эхо выстрела вспугнуло стаю золотистых птиц и меньшее число покрытых белым мехом птерозавров. Второй троодон, подкравшись сзади, лягнул Кликса в поясницу, его узкие когти разодрали материал его рубашки цвета хаки. Из кустов появились ещё два троодона. Они торопливо переминались с одной ноги на другую для сохранения равновесия, что делало их похожими на босых мальчишек на горячем асфальте. Кликс перекатился, отчаянно пытаясь дотянуться до ружья. Трёхпалая нога ударила его в грудь и прижала к земле. Динозавр издал протяжное шипение, забрызгав его слюной.
Я кинулся к Кликсу, подбежал к нему с левой стороны и железным носком своего тяжёлого ботинка изо всех сил пнул зверюгу в самый центр его жёлтого брюха. Мой удар не оставил на мускулистом поджаром животе никакого следа, однако, к моему изумлению, опрокинул тварь на землю. Весу в ней было от силы тридцать килограмм, а низкая гравитация придала мне сил. Кликс, освобождённый от троодона, снова потянулся к ружью, царапая пальцами землю.
Троодон, которого я пнул, обратился теперь ко мне. Я вытянул руки перед собой, пытаясь сжать его тощее горло. Его руки метнулись вперёд в почти неразличимом броске, и мои запястья оказались зажаты в хватке его когтистых пальцев. Я выгнул спину, как танцор лимбо, в попытке уклониться от щёлкающих на конце гибкой шеи челюстей. Конституция этой твари явно не предполагала силовой борьбы против существа вдвое тяжелее и мускулами пусть не атлета, но предназначенными для жизни при вдвое большей гравитации. Я продержался добрых пятнадцать секунд.