Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
Двое охотников некоторое время стояли друг напротив друга — величественная сцена, словно вышедшая из-под кисти Чарльза Найта [25] : двое многотонных плотоядных, готовящихся к смертельной схватке. Меньший из них приоткрыл свои массивные челюсти, и даже с такого расстояния я разглядел острые зубы зверюги, из-за которых край челюсти делался неровный и рваным.
Но они не стали драться. Как один, они синхронно отвернулись от заката. Приближался третий тираннозавр, ещё крупнее, чем первые два. Через пару секунд за ним последовали четвёртый и пятый. Они шли, сгорбившись, тело покачивалось на широких бёдрах, массивная голова уравновешивалась длинным толстым хвостом.
25
Чарльз Роберт Найт (1874–1953) — американский художник, известный своими художественными изображениями динозавров и других доисторических животных. (Прим. перев.)
Пара тёмный холмиков рядом с гигантскими ящерами зашевелилась, и я понял, что это ещё два тираннозавра, до сих пор лежавшие на брюхе. Они отталкивались задними ногами, крошечные руки уперев в грязь, чтобы направить силу усилие могучих бёдер на подъём туловища, а не на скольжение по грязи. Мало-помалу чудовища приняли стоячее положение. Один из них вскинул голову и испустил низкий рык, который я ощутил даже на таком далёком расстоянии сквозь стены «Стернбергера». Семеро гигантских карнозавров, живущие совместно? Я не мог себе представить добычу, ради охоты на которую этим гигантам пришлось бы сбиться в стаю.
К этому времени уже совсем стемнело. К концу мелового периода на Земле оставалась лишь пара дюжин родов динозавров, так что идентификация рода, даже при таком освещении, трудностей не представляла: Tyrannosaurus. Поскольку мы находимся Альберте, то эти животные вероятнее всего относятся к виду T. rex, хотя они и мелковаты для того, чтобы быть полноразмерными самками; скорее всего, это неполовозрелые особи, разные размеры соответствуют разным возрастам, хотя самый крупный может оказаться взрослым самцом. Невероятно…
И в этот момент они все вдруг начали двигаться.
Двигаться к нам.
Самый крупный из них целеустремлённо шагал к нашему кораблю времени, остальные вереницей следовали за ним. Они шагали в ногу: семь массивных левых ног одновременно опускались на землю, семь тел подавались к югу, затем семь правых ног ступали вперёд, и семь квадратных голов бросало к северу. Левой, правой, юг, север. Словно солдаты, марширующие в шеренгах и колоннах. Папоротники и саговники давились ногами в кашу. Крошечные существа, прятавшиеся в их листве — было слишком темно, чтобы разглядеть, кто это такие — бросались из-под ног врассыпную.
Эта организованная процессия драконов не имела никакого смысла. Допустим, кое-какие ископаемые свидетельства давали повод думать, что некоторые динозавры образовывали сложные социальные иерархии, но этот строевой шаг был чем-то противоестественным — парад из ночного кошмара.
Я на секунду задумался о прочности стен «Стернбергера». В состоянии стазиса корабль был неуничтожим. Но в своём обычном состоянии он был не более, чем консервной банкой. А челюсти тираннозавра способны прокусить сталь.
По мере того, как семеро охотников приближались, я разглядел в бинокль, что их кровавая окраска — это не только игра сумеречного света. Они и правда были тёмно-красного или коричневого цвета, а их шкуру покрывали плотно упакованные круглые бляшки, делая её похожей на кукурузный початок. Под нижней челюстью болталась туда-сюда складка кожи — что-то вроде подгрудка. Крошечные двупалые передние конечности, на вид сухие и бесполезные, постукивали массивному брюху, словно барабанные палочки.
Когда рептилии оказались в тридцати метрах от нас, их строй распался. Ведущий тираннозавр направился по правую сторону от нас. Следующий отправился налево, и так далее, кроме последнего, который просто остался на месте, помахивая хвостом влево-вправо.
Те из них, что находились в голове процессии, попытались зайти за корабль сзади, но, по видимому, кратерный вал, на гребне которого мы угнездились, поставил их в тупик. Один из них попытался взобраться на его крутой склон, но его коротенькие передние лапки были бесполезны в качестве точки опоры. Тираннозавры, теперь уже лишь смутные тени в сгустившейся тьме, разглядывали нас. По-видимому, они пытались понять, что это за сплюснутый металлический диск вторгся в их владения.
Примерно через пять минут тот, который пытался влезть на вал, отошёл назад метров на двадцать пять. Он зарычал низким, вибрирующим рыком, а затем ринулся вперёд; его ноги били в землю как поршни. Инерция двух тонн разъярённой плоти внесла его на гребень вала к нашему кораблю. Громадное тело цвета крови мощно ударило в корпус прямо у меня перед носом; от удара «Стернбергер» качнулся назад. Бронестекло окна деформировалось в месте удара и частично утратило прозрачность. Массивная бугристая голова щелкнула челюстями, как кастаньетами, пытаясь вцепиться в корпус. Зубы с зазубренными краями, многие не меньше пятнадцати сантиметров в длину, царапнули по бронестеклу со звуком бормашины. Несколько из них, предположительно те, что и так были готовы выпасть, выскочили из альвеол и разлетелись. Наконец, не найдя, за что зацепиться, тираннозавр соскользнул вниз и съехал по осыпающемуся склону кратерного вала обратно к своим.
А потом они удалились в том же стиле, в каком пришли: колонной и шагая в ногу; топанье их ног слышалось ещё долго после того, как они исчезли из виду. Наверху, на небе, которое было яснее и чище, чем любое небо Земли после начала промышленной революции, светил, словно бриллиантовая река, Млечный Путь.
Обратный отсчёт: 17
Упрямый человек не придерживается мнения; мнение придерживает его.
Ну, и что нам теперь делать? В том смысле, что мы встали лишь четыре часа назад; снова ложиться спать ещё рановато. Впрочем, я всё равно был слишком возбуждён, чтобы заснуть. Я чувствовал странную лёгкость, слегка кружилась голова. После того, как тираннозавры удалились, стало так темно, что Кликс включил внутреннее освещение. Но я почти тут же спросил его, не возражает ли он, если я его выключу.
— Собрался так рано на боковую? — спросил он.
— Просто хочу посмотреть на звёзды.
Он крякнул, но выключил свет. Прошло некоторое время, пока наши глаза снова привыкли к темноте, и скоро небеса предстали перед нами во всём великолепии. На юго-западе виднелась светлая точка ярче всех остальных. Я подумал, что знаю, что это такое; я нашарил бинокль — 7 X 50 — и приставил окуляры к глазам. Да, галилеевы спутники отлично видны, три по левую сторону, один по правую. Галилеевы? Строго говоря, на данный момент я был первым человеческим существом, увидевшим четыре самые крупные луны Юпитера. Возможно, теперь их следует называть Теккереевыми?