Старшая школа Йокай 2
Шрифт:
— Больше всего в жизни вы сейчас хотите…
— Мыться и спать! — отозвались все, порядочно синхронизировавшись за время путешествия.
— Доброе утро, — на кухню вышел помятого вида Изаму.
— Восемь вечера, — отозвались сидящие там я и Кавагути. — И тебе доброе утро.
— Планы?
— Сначала оценить запасы в холодильнике и добыть еды по необходимости, — перечислял я. Недзуми быстро записывал за мной в невесть откуда взявшийся блокнот. — Готовить будем общими усилиями и совсем простые вещи, чтобы не тратить время. Завтрак, ужин. Обед где-нибудь в Москве. Ближайший большой гипермаркет до одиннадцати, успеем. И если мы не возьмем девушек с собой в магазин, нас отдача замучает.
— Отлично, — Изаму начал просыпаться. — Дальше.
— Дальше, — я открыл холодильник и изучал содержимое. — План-максимум на завтра. Красная площадь, конечно. Думаю, соборы и храмы вас не очень интересуют. Зато там есть Мавзолей, и у него огромные очереди на вход. Дальше Кремль, Парк Горького и Воробьевы горы. Попутно зацепим несколько красивых пешеходных улочек.
— Я услышала слово «Кремль», — на кухне материализовалась Томоко. Ее пижама, изукрашенная медведями, заставила всех замолчать на минуту.
— Томоко-тян, — я первым вышел из оцепенения, — ты являешься поклонницей изобразительного искусства?
— Если честно, не особо, — великанша взяла стакан и начала набирать воду из-под крана.
— Стой!!!
Я вкратце объяснил, зачем на водопроводном кране две ручки: одна для технической, вторая для питьевой. Притихшая Томоко пыталась переварить информацию.
— В Москве вода из-под крана безопасна, если она доставляется из водоочистной станции. Наши, извиняюсь за выражение, Роспотребнадзор и Мосводоканал заявляют, что из крана течет нормальная жидкость. Однако сами москвичи говорят, что водопроводные трубы в некоторых частях города старые и ржавые, и поэтому они предпочитают использовать фильтры. Я не хочу проверять и тебе не советую.
На кухню вплыла великолепного вида Айсонаку Уэно. По ее внешности вообще невозможно было сказать, что она пережила десятичасовой перелет, два погранпоста и забег от аэропорта до Лефортова.
— О воде я услышала, доброе утро всем, а что там про магазины?
Томоко задумчиво смотрела на полностью одетую лисицу, и на лице была видна напряженная работа мысли.
— А как ты это сделала?
— Что сделала? — Уэно набрала воды с первого раза, отхлебнула и осталась вполне довольна.
— Как ты выглядишь будто только что после отпуска, хотя мы с тобой были рядом всё это время и смотримся как лимоны, прокипяченные в сиропе?
— Да проще некуда, пойдем покажу.
Девушки ушли секретничать.
— Так что там об изобразительном искусстве? — подал голос инугами.
— Всё очень просто. Многие уверены, что раз уж они оказались в столице любого государства, то просто обязаны увидеть все художественные музеи. На это тратится безумное количество времени. А на деле если тебя не тянет к изобразительному искусству, ты ровно ничего не потеряешь, пройдя мимо Третьяковской галереи. Зато освободишь четыре-пять часов на более приятные для тебя занятия.
Эту сладкую мысль я вычитал у одной девицы, ведущей блог. Ее носило по таким закромам моей необъятной родины, что я диву давался, как вообще она туда попадает. Мне было абсолютно плевать на изобразительное искусство. У нас дома такое искусство от тех же самых художников. Некромантия, б-ггг. Я был счастлив, узнав, что если я не пойду в Третьяковку, единственное, что мне грозит — это удивление тех, кто знал, что я находился в Москве и проигнорировал галерею. Так тоже было можно.
Донеся идею до окружающих, я с наслаждением смотрел на одухотворенные лица. Они тоже в виду имели картины. Какое счастье.
Девушки вернулись. Томоко переоделась из пижамы и приобрела обычный внешний вид, но выглядела тоже отдохнувшей и посвежевшей. Серьезно, за три минуты?
Права была бабуля: женская магия неподвластна пониманию.
— Костик, я требую объяснений.
Возмущенная Айсонаку Уэно стояла посреди отдела с овощами и фруктами и держала в руке яблоко модели «антоновка». Некрупное, очень зеленое и такое… русское.
— Что тебя смущает? — я не мог понять, чем провинился плод.
— У вас продают неспелые яблоки? Что с ними делают?
Я выдохнул.
— Это зеленое яблоко, antonovka. Их выращивают с незапамятных времен, потому что в центральной части страны раньше не было сладких и желтых… или полосатых, или красных, или какие там растут. Они бывают только на юге. С ними русские хозяйки делают пироги. На вкус не как у вас.
— Так, — Уэно была заинтригована. — Мне срочно надо.
— Возьми несколько штук, которые тебе понравятся, — я уже понял, что попал. — Сейчас взвесим, и будет тебе пирог.
Интернет-сан, помогай… Четыре яблока, стакан муки, стакан сахара, три яйца. Несложно.
Томоко мы нашли в отделе со спортивным питанием. Она тыкала пальцем в калькулятор и отчаянно пыталась понять, что здесь происходит.
— Константин-кун, это сто сорок йен за целый протеиновый батончик? Почему так дешево?
Я показал ей нижнюю полку.
— Смотри. На уровне глаз располагают самые популярные продукты. А снизу, куда всем лень наклоняться — то, что по качеству не всегда хуже, но стоит не запредельно.
В корзинке приросла стопка протеиновых батончиков по девяносто шесть йен.
Недзуми залип в отделе с готовой едой.
— Кавагути-кун, — я уговаривал его уйти оттуда, — это не совсем та готовая еда, о которой ты думаешь.
— Да не в еде дело, — недзуми морщился. — Почему оно так убого пахнет? Я пытаюсь найти причину.
Позорить столицу прискорбным фактом, что на продающиеся блюда никогда не идут хорошие продукты, в мои планы не входило.
— Кавагути-кун, готовая еда берется в других магазинах. Здесь она только чтобы заполнить полку. Пойдем поищем Изаму-куна.