Старшая школа Йокай
Шрифт:
Глава 12
Чтобы разобраться в вопросе, я решил поговорить с умным человеком. К сожалению, в наличии вокруг был только я сам.
Ичика владела какой-то пространственной техникой, позволяющей мгновенно перемещаться на большие расстояния. То, что сейчас продемонстрировал Карачун — это оно же или что-то очень похожее? Он просто стал быстрым? Или здесь другое?
Я вспомнил сражение в клубе кендо, где противник резко стал шустрым и сложным для отслеживания. Тогда с моей стороны не изменилось ничего, ни снаружи, ни внутри. Нервная система не подавала никаких признаков усталости, дыхание сохранялось ровным,
Щеки загорелись от осознания. Я подавил желание прописать себе фейспалм. Ответ лежал на поверхности. Воистину, хочешь спрятать что-то — положи на самом очевидном месте.
«…усиление тела — это целый спектр боевых искусств, от айкидо, на котором ты постигаешь баланс обращения с собственным физическим организмом, до кендо, где ки можно использовать напрямую. Именно в ки мы наиболее сильны здесь, на Востоке».
Кимэ я владел с детства, каждого молодого кощея ждал курс правильного и рационального обращения с маной. Если ты рожден в Нави, то Навью и питаешься, это обусловливает силу духа. Тело кощея — магический конструкт, внешне он похож на человека и требует много еды и воды для поддержания состояния. Хорошо накормленное и напоенное тело, которому владелец постоянно уделяет время и к которому внимательно относится, очень похоже на человеческое: внутренние органы и обмен веществ в порядке, мышцы мягкие, нервная система функционирует. Тощевато немного, но здесь лучшее — враг хорошего. Я же, с детства умеющий обращаться с мертвой водой, ни разу не дошел собственно до контроля ки. Я не медитировал на постоянной основе, не провел ни единого эксперимента с внутренней энергией и вообще не представлял, как с ней обращаться.
На четвертый день Зоркий Глаз заметил, что у сарая не было четвертой стены.
Я сел прямо на изрытую землю, устроился поудобнее и закрыл глаза. Медитация в медитации — что-то новое. Как спать во сне. На фоне перекошенного дома парил одетый в обрывки ночи скелет, от безделья играющий с собственной костью. Зритель нимало не смущал. Как-то пофиг, он еще не то видел.
В моем представлении ки мало отличалось от мертвой воды. Энергия Нави вокруг образовывала предсказуемые потоки. В детстве меня учили контролировать их, суммировать и посылать куда вздумается, то есть я брал имеющуюся вокруг тела ману и радостно разбрасывался волнами в нужную сторону. Если обратиться внутрь, то энергия ки не должна структурно быть какой-то другой: те же потоки, только еще более предсказуемые.
…поймал.
Я встал, сделал шаг и впечатался в стену. Дом вздрогнул, но выдержал.
— Надеюсь, я тут не сильно тебе всё поломал.
Карачун беззвучно смеялся, но без издевки, продолжая парить.
Следующий шаг отнес меня на десяток метров. Самое главное в прыжке — это приземление, на нем-то я и запнулся, прокатившись кубарем еще несколько метров.
Дело сдвинулось с мертвой точки.
Еще шаг. Переломанный ковыль обозначал место, в котором я проскользил, вспахивая поле ногой, затормозив не с первого раза.
И еще. В стене дома появилась стильная вмятина. Пусть будет на память…
К пятидесятому шагу до меня дошло, что простое усиление мышц не работает.
Тогда что делать?
К сотому шагу (и третьей помятой стене дома) я отключил голову, и в черепной коробке осталась блаженная пустота, в которой даже не засвистывал ветер. Ответ пришел сам собой. Если хочешь получить эффект на весь организм — следует направлять энергию туда, где этот эффект сможет проявиться на весь организм, куда проще?
Я встал и направил поток на усиление нервной системы.
И все стало медленным.
Волны неведомого ветра проходили по ковылю как в замедленной съемке.
Шелест деревьев растянулся во времени.
Я сделал просто шаг, в котором не было никакой попытки взгреть систему.
И оказался рядом с Карачуном. Он смотрел на меня с высоты, на которую забрался. Я в ответ взирал снизу, отмечая, как вокруг цепенеет мир.
— Ай молодец.
Да, я такой.
— Сам всё вспомнил, но подскажу. Тут, на Востоке, в этом лучше разбираются.
Я и сам понимал, что мне нужен консультант.
— Не спеши, а то успеешь.
Утро было спокойным и не предвещающим сюрпризов. Повязка дисциплинарного комитета отлично выглядела на плече. Жаль только, для ее разглядывания многим приходилось запрокидывать голову.
Идя по аллейке, я бдил по сторонам, и вот нашлось дело, явно требующее вмешательства. Когда начинают общаться таким тоном, кому-то нужна помощь. И надо было поспешить, потому что разговаривали с Ханаваро Кавагути.
— Ты куда пропал, паршивец, домой только ночевать заявляешься?
— Дела у меня. Готовлюсь к промежуточным.
— Ты? Готовишься?! Не лги старшему!
— Проблемы? — вежливым тоном осведомился я, подходя ближе.
— А ты еще кто такой? — старшеклассник, грозно рыкнув, развернулся и был вынужден задрать голову, чтобы увидеть мою дружелюбную физиономию.
— Сэмпай, вам известна легенда о крысолове из Гамельна?
— Э… что?
Я вздохнул. И где этот пацифист Изаму-кун, когда он так нужен?
— Перевожу на японский, — я смотрел сверху вниз. — Если я еще хоть раз увижу, как ты, пидорас шерстяной, беспокоишь моего умнейшего, ценного и незаменимого друга, тебя найдут утопившимся в школьном туалете. Ферштейн?
Старшего недзуми сдуло. Младший смотрел куда-то мимо меня с грустным отсутствующим видом. Я положил руку на его плечо.
— Эй, он ушел. Всё хорошо?
Хана-кун встряхнулся и поднял голову.
— Теперь ты знаешь, почему заниматься у меня дома было так себе идеей.
— Не всем везет с доброй и понимающей семьей, но это тоже часть нашей жизни. Он еще будет к тебе приставать?
— Учитывая твой рост — сомневаюсь, да и остальные вряд ли… Константин-кун, а можно вопрос?
— Можно, — дозволил я, — вопрошай.
Кавагути очень аккуратно подбирал слова.
— Есть ли шанс, чтобы одна северная семья из далекой России в самом деле обучала своих отпрысков заклинанию, действующему подобно магии Гамельнского крысолова?
Я улыбнулся краешком губы. Нашему грызуну, оказывается, не чужды гордость и гордыня. а также желание властвовать и командовать себе подобными. Обычный амбициозный чувачок, а не какой-то чахлый ботан. По крайней мере теперь мне было куда проще его понимать.
— В хранилище одного очень самоуверенного семейства, проживающего в далекой-далекой тайге, где тигров больше, чем не тигров, веков уже семь или восемь валяется неброская дудочка. И прежде чем ты сунешь в этот вопрос свой длинный любопытный нос, я скажу сразу: да, проклятый демонический артефакт. И, да, он настоящий.