Старше
Шрифт:
Тяжело сглотнув, я вошел внутрь, закрыл за собой дверь и опустил ключи в карман. Я смотрел на нее, теряясь в догадках. Не понимая, зачем она здесь.
Должно быть, что-то случилось.
Уитни или Божья коровка.
Страх пробрал меня до костей, кровь отхлынула от лица.
— Что случилось?
Она нахмурилась, ее глаза прищурились.
— Много чего случилось.
— Кто-то пострадал?
— Да.
Я окинул ее взглядом с головы до ног, прежде чем понял, что она говорит не о физической травме. Я шагнул вперед, чувствуя,
— Что ты здесь делаешь?
Она отвела взгляд.
— Не знаю. Мама сказала, что у тебя депрессия. Она внушает мне чувство вины.
— У меня нет депрессии. — На самом деле была.
— Нет? — Медленно ее взгляд снова нашел меня, но в нем все еще не было того мерцающего света, которого я так жаждал. — Тогда не бери в голову. Ложная тревога.
Когда она двинулась, чтобы встать, я рванулся вперед, протягивая руку.
— Нет. Подожди. Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Глупо было приходить.
— Мы можем все обсудить.
— Слова не помогут. — Она теребила рукав своего пушистого свитера цвета слоновой кости. — Я просто хотела убедиться, что ты не собираешься выпить горсть таблеток или что-то в этом роде.
Мои брови нахмурились.
— Я не самоубийца.
Она пожала плечами.
— Круто. Я так и передам маме. — Тара осталась сидеть, продолжая возиться со свитером и нервно постукивая ногой.
Я скрестил руки на груди, мое сердце забилось от надежды. Она еще не видела мою новую квартиру, но я оставил ключ для нее у Уитни, желая, чтобы однажды она вошла в дверь и снова упала в мои объятия.
— Ты беспокоилась обо мне, — решился я, не в силах сдержать нотку теплоты в голосе.
В ее голосе прозвучала горечь.
— Не стоит так радоваться. Я просто не хочу, чтобы ты умер.
— Спасибо.
— Я должна была попросить маму проверить, как ты.
Я нерешительно пересек комнату и остановился в нескольких футах от нее.
— Но ты этого не сделала. Ты пришла сама.
Еще одно безразличное пожатие плечами.
Я запустил руку в волосы и вздохнул.
— Поговори со мной. Скажи мне, что у тебя на уме. Мы можем пройти через это. Мы можем…
— Ты виделся с ней?
Мое горло сжалось, на линии роста волос выступили капельки пота.
— Да.
— И?
— И ничего. Мне нужно было слетать туда и встретиться с архитектором и подрядчиками.
— Удобно.
— Необходимо.
Ее губы сжались, и она пристально посмотрела на меня.
— Ты все еще любишь ее?
От этого вопроса меня словно обожгло огнем. Моя кожа пылала, сердце горело, и правда выплеснулась наружу, как река, выходящая из берегов.
— Больше, чем я могу выразить словами.
Тара уставилась на меня, выражение ее лица исказилось от испытываемых эмоций.
— Что ты чувствуешь по этому поводу? — спросил я.
Она моргнула.
— Что я чувствую, зная, что мой отец занимается сексом с моей лучшей подругой?
Я опустил глаза на угольно-серый
— Занимался.
— Что?
— Я спал с ней. В прошедшем времени. С этим покончено уже два года назад.
— Из-за меня.
— Да, — тихо подтвердил я. — Из-за тебя.
Тара вскочила с дивана, мотая головой из стороны в сторону, ее каштановые волосы рассыпались по плечам.
— Это несправедливо. Почему это я чувствую себя виноватой, когда ты был единственным, кто развлекался с семнадцатилетней девушкой у всех за спиной?
— Ей было девятнадцать.
— Семнадцать, когда вы познакомились. Это пиздец, папа.
Папа.
Я не слышал этого слова уже несколько лет. Одно слово было способно поставить меня на колени. На глаза навернулись слезы, а остальная часть сказанного превратилась в фоновый шум.
Прикусив губу, она посмотрела на меня, и ее лицо смягчилось. Затем она стряхнула это с себя.
— Я не думала, что ты все еще любишь ее после стольких лет.
— Почему? Ты же любишь.
Ее глаза вспыхнули, как будто она никогда раньше не пыталась собрать все воедино. Я был поврежденной деталью. Изжеванным, сломанным кусочком, который не вписывался в пазл. Всем было позволено любить Галлею, кроме меня.
— Это другое, — сказала она.
— А в чем разница?
— Ты знаешь, в чем. Ты вдвое старше ее. — Сглотнув, она отвела взгляд. — Я понимаю, что ты не знал всех подробностей о Стейси. Я рассказала маме, но никогда не говорила тебе. Но это не меняет ситуацию. Я не могу игнорировать параллели и то, что я чувствую из-за этого.
Я мысленно вернулся в прошлое, к тому моменту, когда мы стояли в гостиной, а Галлея вцепилась в мою руку, умоляя защитить то, что, как мы оба знали, было настоящим. Но тогда было не время для правды. Если бы я не сделал то, что сделал, Тара отказалась бы от нас обоих.
Я был уверен в этом.
Теперь, два года спустя, правда казалась единственным, что можно было сказать.
Я сделал еще один шаг вперед, наблюдая, как Тара скрестила руки на груди, защищаясь. Я должен был прорваться сквозь ее щит.
— Тара, послушай меня. — Мой голос стал мягче, умоляя ее выслушать. — Я люблю Галлею, потому что не любить ее невозможно. Мы этого не планировали. Не хотели. Это просто случилось. И мне жаль, что это так сильно на тебя повлияло, я чертовски сожалею об этом. Я понятия не имел, как далеко зашла ситуация в Чарльстоне. Если бы я знал, я бы сделал все по-другому. Я бы не забивал тебе голову этим лживым дерьмом. — Я закрыл глаза, выдыхая через нос. — Но я вижу то же, что видишь ты. Сильную, талантливую, стойкую женщину. Я никогда не считал ее подростком или сломленной душой, нуждающейся в исцелении. Ей просто нужна была поддержка. Любовь. Кто-то, кто верил бы в нее. И это были ты, я и твоя мать. Моя любовь просто имела последствия.