Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
Виноградов сидел за столом и листал папку с собранными на «группу Шилова» материалами. В принципе, он их все знал наизусть, так что устремленный в бумаги многозначительный взгляд больше свидетельствовал о некоторой растерянности, чем о подготовке каверзного хода, призванного вывести проверяемого на чистую воду.
И Шилов это чувствовал.
Он сидел на стуле, то откидываясь на спинку и выпрямив ноги так, что почти касался ими под столом ног Виноградова, то наваливаясь локтями на стол, что вынуждало Виноградова с опаской
Правда, внутреннее состояние Шилова не соответствовало его самоуверенному и даже вызывающему поведению.
Не отрываясь от бумаг, Виноградов спросил:
– Значит, вы признаете, что забрали у преступного авторитета Дробышева по кличке Моцарт похищенных им ранее граждан?
– Не граждан, а членов киллерской группировки. И не похищенных, а захваченных при подготовке к убийству. Мне кажется, это немножко разные вещи.
– Ну, это по-вашему.
– А, по-вашему, я должен был дать их в асфальт закатать?
– Спокойно, Шилов. Вы должны были вашего, этого, Моцарта, задержать и привлечь к уголовной ответственности.
– Вы, кажется, тоже из оперов? Что вы несете?
Виноградов оторвался от документов:
– Я бы на вашем месте выбирал выражения. Я работаю в оперативных службах почти двадцать лет и привык не любезничать с бандитами, а сажать их в тюрьму. Даже если они в погонах.
– Это вы обо мне?
– Может, и о вас, Шилов.
Оставшийся в ГУВД Федоров пытался прощупать «подельников». По каким-то, одному ему известным причинам, определив Соловьева слабым звеном «шиловской группировки», он начал дело с него.
– Вы понимаете, что можете стать соучастником преступления? – говорил Федоров, искренне веря в свои слова. – Вам это нужно? У вас безупречный послужной список.
– Наш разговор не имеет смысла. Надоело!
– Глупо. Это что, ложно понятое чувство товарищества? Или, может быть, совместные делишки?
– Господи, откуда ж вас таких тупых набирают? – вздохнул Серега.
Отвлекшись от «дела Чибиса», Виноградов зашел с другой стороны:
– На кого оформлена ваша автомашина?
– На меня, – Шилов кивнул на папочку Виноградова, открытую как раз на том месте, где была подшита распечатка из ГИБДД.
– Сколько она стоит?
– Я покупал за десять тысяч долларов США.
– А зарплату опера вы еще помните, Шилов?
– Послушайте, Виноградов, вам не надоело? Весь город знает, что я играю на бильярде. Я два раза срывал призовой фонд на чемпионатах Балтии. У меня родители десять лет живут за рубежом. Они каждый месяц высылают мне по тысяче долларов. Язык отсох объяснять уже!
– Не стыдно в вашем возрасте брать деньги у родителей?
– А не стыдно нашему государству платить такие гроши за нашу работу?
– Ну, я бы таких денег своему сыну не дал бы, – Виноградов перевернул несколько страниц, отыскивая в папке следующий эпизод, к которому можно было бы прицепиться.
– Не повезло ему с отцом...
Вторым Федоров пригласил Скрябина:
– Да он за день прогуливает столько, сколько ты за полгода зарабатываешь! Он не кабинет, а какой-то этнографический музей себе устроил, – Федоров обличающим жестом указал на стену позади стола Шилова, на которой висела пара деревянных масок из Африки.
– Обращайтесь ко мне, пожалуйста, на вы.
– Ты сядешь, а у тебя мать болеет. Кто за ней ухаживать будет?
– Вы пытаетесь меня запугивать. Я вынужден буду жаловаться. В прокуратуру.
Федоров вздохнул, откинулся на спинку стула, промокнул лицо белоснежным платком:
– Позовите следующего.
– Угу. – Скрябин посмотрел на дверь и крикнул таким голосом, как будто приглашал пациента из очереди на прием к врачу: – Следующий!
– Как часто вы встречались с Дробышевым по кличке Моцарт? – спросил Виноградов.
– По мере оперативной необходимости.
– Кого еще из представителей криминалитета знаете лично?
– Всех перечислять – на обед опоздаете.
При этом ответе Шилова Виноградов непроизвольно посмотрел на часы. Спохватившись, задал вопрос строгим тоном:
– Мотивы ваших контактов?
Шилов достал ксиву и, демонстрируя ее в раскрытом виде, пояснил:
– Видите, у меня в удостоверении написано: «Старший оперуполномоченный по особо важным делам». Мне кажется, это достаточное основание.
– И вас хотели назначить начальником отдела?
Шилов облокотился на стол и с сочувствующим видом покивал головой:
– Ужас!
– А еще по указанию товарища Шилова мы покупали оружие для Саддама Хусейна, – делая большие глаза и то и дело оглядываясь на дверь, говорил Федорову Леня Василевский.
– Идите, вы свободны, – почти простонал Федоров.
– Подождите, я вам расскажу про его дружбу с Шамилем Басаевым. – Идите...
Виноградов положил перед Шиловым лист чистой бумаги:
– Та-а-ак, сейчас вы напишете собственноручное объяснение...
– Да не смешите меня, я ничего не буду писать, – Шилов оттолкнул бумагу.
– Отказываетесь?
– Отказываюсь.
– Ну хорошо. – Виноградов положил чистый лист в ящик стола с таким бережным видом, как будто на нем каким-то образом оказался зафиксированным отказ Шилова давать объяснения. – Тогда придете в прокуратуру.
– По какому же делу, позвольте спросить?
– По делу о похищении граждан Краснова и Селиванова. Вот их заявления, – так, чтобы Шилов не мог ничего прочитать, Виноградов показал какие-то бумаги с рукописным текстом, и на лице его промелькнула тень торжества. – До скорой встречи, Шилов.