Старые черти
Шрифт:
В ресторане, который они выбрали, проходил торжественный обед, с тостами и речами, однако перебираться в другое место было уже поздно. Дороти выглядела подавленной, говорила мало, и Алун подумал, что с ней обошлись слишком строго. Пусть теперь вздохнет свободно, особого вреда не будет. Еда оказалась так себе, но не настолько, чтобы устроить скандал. И Алун, и Чарли хотели заплатить за всех, в итоге Перси успел взять счет первым. Почти всю обратную дорогу спорили, как называлось заведение, где они только что были. Впрочем, не все — сперва Рианнон, а потом
В пабе Дороти завела обычную шарманку, но о чем она говорила — о льготах по уплате подоходного налога в Новой Зеландии или образовании будущего времени в разговорном русском языке, — никто не запомнил, да и не пытался. Так или иначе, она живо наверстала упущенное и уже через несколько минут стала совершенно невыносимой. Перси поднял жену на ноги, Софи ему помогала. Вдвоем они повели Дороти к двери, с трудом пробираясь мимо заторможенных фермеров.
— Отрадное зрелище, — заметил Чарли. — Чувствую себя прямо-таки аристократом.
— Пойду помогу, иначе Софи никогда не вернется, — сказал Алун. — Тем более там будет на что посмотреть.
— Ты серьезно?
— На мой взгляд — чрезвычайно увлекательное представление. Кто-то…
— О вкусах не спорят.
— Увидимся через несколько минут.
Алун полагал, что Дороти быстренько загрузят в лимузин и увезут в город. Перси, видимо, тоже на это рассчитывал — и зря. Сперва Дороти объявила, что должна забрать из коттеджа забытый кардиган. Ее вроде бы отговорили. Тогда она сказала, что никуда не поедет, пока не попрощается с хозяйкой. В конце концов Дороти повела всех троих к коттеджу, спотыкаясь на темной «Тропе Бридана» и возмущенно отмахиваясь от помощи.
В пустой гостиной горел свет, наверху было темно: Рианнон легла спать. Дороти, которую всю дорогу предупреждали, что так и будет, почему-то нисколько не расстроилась. С озабоченным видом она прошествовала на кухню, вернулась с бутылкой рислинга, поискала взглядом штопор и снова вышла.
— Вы возвращайтесь в паб, — предложил Перси. — Дальше я сам. Право, не стоило себя утруждать.
— Уверен, что справишься?
— Да, еще пара бокалов — и она угомонится. Я же говорю, проще некуда.
— Пожалуй, я тоже выпью, — сказал Алун. Ничего особенно интересного не предвиделось, но на всякий случай он решил задержаться. — Пить скотч в пабе хорошо, если не привык к чему-нибудь получше.
— На здоровье.
Перси прошел вдоль полок. Через минуту он удовлетворенно крякнул и выпрямился, держа книжку в мягкой обложке, на которой Алун прочел: «Сотри кровь с моих рук», затем плюхнулся в потертое кресло и еще раз довольно вздохнул. Когда Дороти вошла в гостиную и со смиренным молчанием вручила ему бутылку и штопор, он положил раскрытую книгу на ручку кресла и вытащил пробку, не переставая читать. Через некоторое время Дороти уже сидела у стола на случайно оказавшемся здесь стуле из кухонного гарнитура, не выпуская из рук стакана с вином. Ее молчание стало благостным, почти медитативным.
Налюбовавшись картиной, Софи повернулась к Алуну:
— Нам нужно в паб, к Чарли. Ты знаешь, о чем я.
— Сейчас пойдем. — Ему самому хотелось поскорее уйти. — Э-э… ты уверен, что справишься?
— Конечно, спасибо. — Перси перевернул страницу и поднял голову. — Славный вечерок. До встречи. — Многозначительно помолчав, он негромко обратился к Алуну: — Да, кстати…
— Что еще? — процедил Алун сквозь зубы.
— Не забудь, что я сказал тебе о Бридане. И о том, что ты его наследник.
— Не забуду.
— На том и стой, понял? Спокойной ночи вам обоим.
Как только они с Софи отошли на несколько шагов от коттеджа, Алун прошипел с тихим бешенством:
— Ну и сволочь этот Перси! Тупоголовый придурок! Мерзавец, скотина!
— В чем дело? Что он такое сказал?
— Ты же слышала! Еще он раньше сказал… Ладно, проехали. Он мерзавец, и все.
— Что он сказал раньше?
— Ради Бога, хватит! Не хочу сейчас это обсуждать! — прорычал Алун, сердито ускоряя шаг.
— Что Перси сказал о Бридане?
— Не важно. Нечего там обсуждать, правда.
Софи рывком остановила его.
— А со мной вообще обсуждать нечего! С кем угодно, только не со мной! — выпалила она со злобой. — Ты считаешь меня дурой, Уивер, правда? И всегда считал. Тебе даже лень притворяться! Ты ведь как молочник на развозе, а я — просто остановка на твоем чертовом пути! Очередная удовлетворенная покупательница! Что ж, приятель, спасибо тебе большое!
— Тише…
— А я-то думала, что значу для тебя больше других! Вот дурища!
— Ты прекрасно знаешь, что…
— Да тебе лишний раз взглянуть на меня лень!
Конечно, старушка Софи показывала характер не впервые. Необычной была только последняя фраза (или предпоследняя) и слезы. После небольшой борьбы она все же дала Алуну себя обнять.
— Ах ты, маленькая глупышка, — пробормотал он с нежностью.
Между «Тропой Бридана» и краем скалы, неподалеку от того места, где они сейчас стояли, находилась весьма удобная, заросшая травой, ложбинка. Алун прекрасно ее помнил, только совсем забыл, было ли у него время познакомить с этим уютным местечком Софи. Придется действовать очень осторожно, чтобы словно невзначай подвести ее туда, решил он. Впрочем, не следует опережать события.
— Как насчет чмоки-чмоки?
— Не сюсюкай.
— Смотри, какая травка уютная.
— Нет.
Дело уже приняло интересный оборот, когда парочка услышала звук падения или удара, явно смягченный расстоянием, но все же вполне различимый за плеском волн. Шум донесся со стороны коттеджей ярдах в семидесяти — восьмидесяти от того места, где замерли в тени Алун и Софи. На втором этаже одного из домов — в Даевом коттедже, естественно! — вспыхнул свет. Быстро взглянув на Софи, Алун бросился туда.