Старый замок хочет поиграть
Шрифт:
– Такой же стиль, – уже реальный мужской голос разорвал странную иллюзию, заставляя передернуть плечами. – Как в зале.
Матьяш обвел взглядом стены. Остальные тоже заозирались. Марика даже потрогала разделяющую две комнаты стену. Леа придвинулась к уже стоящей рядом со стеклянным коробом Шарли. Браслет действительно был выполнен в виде двух стилизованных химер, вцепившихся в камень, по краям которого вились те же чудовищные цветы, что и в зале с витражом. И то же ощущение магии без заклинаний. Хотя, скорее всего, какое-то колдовство все же было влито в украшение. Мужчины
– Да, – кивнул Джанос, – только браслет создали намного раньше.
– А какое значение у этих фигур? – спросил Этьен.
– Никакого. Просто красивое решение. Дань тогдашней моде.
Шарли и Леа переглянулись, им обеим не верилось в подобное. Сандор рядом тоже тихо хмыкнул.
– А что за камушек? – Кларисса стояла рядом со стеклянной защитой и с интересом вглядывалась в украшение.
– Диаспор, – с не особо понятной насмешкой ответил Джанос.
– Какой? – захлопала ресницами девушка.
– Султанит, – не сдержалась Леа.
– Что?
Все присутствующие посмотрели на нее, отчего ей мигом стало неудобно. В глазах Матьяша промелькнуло настолько презрительное выражение, что смолчать уже не представлялось возможным.
– Диаспор – это научное название, – начала она. – А обычно называют султанит. У нас его мало, везут в основном с юга. А там его могут позволить себе, считай, одни султаны. Он очень хрупкий, при обработке легко крошится. Испортить его – как нечего делать. Зато если удается огранить, получается потрясающе, – Леа сама не заметила, как стала говорить, пожалуй, даже излишне эмоционально. Все же любимая тема. – Это же камень-хамелеон: меняет цвет в зависимости от освещения. Например, на солнце становится желтым, а в сумерках – ярко-зеленым. При свечах – шоколадным. В общем, каким только не бывает.
– Ого, – восхитился Сандор. – Вы явно разбираетесь в драгоценных камнях.
– Женщина! – прозвучало от кого-то.
Леа смутилась, но тем не менее вздернула подбородок. Поймала подбадривающий взгляд от Марики, стоящей по другую сторону от стойки с браслетом.
– Мне нравится читать про их свойства, особенно про лечебные и магические.
Смешков стало больше, а кто-то еще и спросил:
– Только читать?
Но Леа смотрела только на Сандора. Он мягко улыбнулся, так же демонстративно не замечая «комментариев».
– И какие свойства у султанита? – спросил виконт, и девушка была благодарна ему за это.
– Основное свойство – это усиливать магию владельца. Второе по силе – убирать последствия от проклятий и порчи. Так же я читала, что скандалы при владельце такого самоцвета возникают намного реже, но тут мнения расходятся. А еще говорят, что диаспор помогает находить оригинальные решения. В общем, удивительный камень. Я в первый раз вижу его не на картинке.
Молодые люди еще переваривали сказанное, когда Джанос заговорил:
– Все верно, ла-орита Орманди. Вельгарда действительно обладал магией невероятной силы.
Тут мужчина явно намекал не на многочисленные военные победы Вельгарды, для которых он придумал множество хитростей, а на предательство, страшно сказать, самих богов. И тех людей, кто погиб из-за его идей.
– Это точно, – внезапно засмеялся Матьяш, – он обманул даже смерть.
– Смерть как раз не обманул, – покачал головой Анталь.
– Я слышал, – заметил Гараи, явно помешав что-то сказать сестре, – что поначалу Вельгарда не помнит себя из других жизней. Вспоминает только, когда просыпается магия.
– То есть им может оказаться любой человек? – заинтересовалась Шарли.
– Я слышал только про мужчин, – мягко улыбнулся Гараи, и Марика строптиво фыркнула за его плечом, отвернувшись к окну, будто ее действительно заинтересовал открывающийся вид.
– История показывает, – иронично глянул на присутствующих Сандор, – что это всегда молодые люди из старой знати. По крайней мере, с изрядной долей древней крови.
– Хм… логично, – подумав, кивнула Шарли. – А почему не бастард какой-нибудь?
– Очевидно, непризнанные бастарды редко добиваются таких высот, чтобы ими заинтересовались ньяльцы.
Хмыкнули, кажется, все, только управляющий налился негодованием.
– Веселье в этом вопросе неуместно, молодые люди. Возрождение Вельгарды всегда означает множество бед, смертей и предательств. Раскол общества и гибель множества достойных людей.
– И обогащение недостойных, – шепнула Шарли подруге. Та прыснула, хоть совершенно не желала попасть на момент возвращения легендарного воеводы прошлого. Нет уж, пусть такие передряги обойдут ее стороной.
– Султанит отлично подходит Вельгарде, – продолжал, все больше распаляясь, управляющий. – Он не выбрал благородный сапфир, или изысканный изумруд, или символ чистоты помыслов – бриллиант. Нет, он выбрал камень, который постоянно меняет цвет, стоит чуть дрогнуть свету. Так и его хозяин менял свои планы и предпочтения, стоило ситуации хоть немного повернуться в сторону. Только расплачивались за его изменчивость те, кто ему верил. Жизнями, здоровьем, состоянием, рассудком. Вот о чем нужно помнить, молодые люди, думая о Вельгарде, этом биче наших земель.
– А зачем же тогда вы храните его браслет? – нахмурился Матьяш. – Выставляете его напоказ.
– Потому что историю нужно помнить, чтобы она не повторилась.
– И потому, что вы не можете убрать его отсюда, не так ли? – Сандор поднял брови. – Я читал эту историю. Браслет не подпускает к себе никого. Все, что удалось, это поднять его на высоту в половину человеческого роста. Дальше никак, верно?
– Увы, это так, – скривился Джанос и внезапно успокоился. – Проклятый браслет никого к себе не подпускает. Но любой недостаток можно превратить в достоинство. Теперь это символ памяти о тех, кто вверил свою верность предателю.