Старый замок хочет поиграть
Шрифт:
– Не смейте даже думать, лаор Плеймонд! Никогда! Я не принимаю ваши ухаживания, и не смейте больше подходить ко мне! – голос девушки дрожал то ли яростью, то обидой, то ли вообще слезами.
Все присутствующие опешили. Этьен выглядел потрясенным, растерянным. Постепенно его лицо становилось пунцовым и болезненно скривилось. Кларисса же устремилась навстречу девушкам, взяла их под руки и буквально потащила к лестнице.
– Чай! – тараторила она. – Очень хочу чай. Шарли, милая, ты же говорила про
Виконтесса Зилийская так спешила, что зацепилась за порожек и покачнулась. Ее, разумеется, поддержали, вот только от неожиданности Леа разжала пальцы и уронила книги. Тут же присела, чтобы их собрать. Кларисса опустилась на корточки рядом.
– Простите, я такая неловкая.
Из ее весьма скромного, но все же имеющегося декольте выскользнул изящный медальон темного золота с тонким гравированным узором.
– Ерунда, не стоит внимания. – Леа поспешила перевести тему: – Какая изысканная вещица. Подарок возлюбленного?
– Скорее, память о доме, – чуть смутившись, ответила Кларисса и протянула ей вторую книгу.
– Выглядит весьма утонченно. Мне с детства нравились медальоны и… – Леа замерла, потому что в голове вновь раздалось пение. То самое – красивый женский голос, переходящий в мужской. Только очень, очень тихое. Едва-едва на грани слышимости. Девушка сглотнула, и звук пропал. Ошарашенная, она медленно поднялась, прижимая к себе книги, – медальоны.
– С тобой все в порядке? – спросила Шарлотта, видя растерянность подруги.
– Д-да. – Откашлявшись, та повторила: – Да. Просто на миг голова закружилась.
«Вот что это было?» – Леа знала, почему слышит пение тогда, когда другие его не слышат. Но сейчас-то почему? Девушка оглядела Клариссу. Украшения на ней были из золота: медальон, сережки, колечко из переплетенных металлических нитей. Без камней. Хм… совсем непонятно.
Какое-то время девушки пили чай втроем, потом Зилийская ушла, зато вернулся Лайх, слуга Шарлотты, доложив, что мост и правда подмыло. Пока ливень не прекратится, починить не получится, но потом обещают быстро управиться.
– Ты расстроена, – прозорливо заметила Шарли, когда они остались вдвоем.
– Думаю, не отправил ли отец погоню, а если отправил, то сколько у меня форы?
– Подумай, так ли силен его гнев, чтобы в угоду ему отправить от себя наследника. С учетом всех сомнений по поводу этого указа.
Разум убеждал Леанору в том, что отец только порадуется такому исходу дела, однако перед глазами раз за разом вставал тот момент в коридоре, когда барон Орманди отбросил ее руку, и вновь хотелось плакать. Но приходилось давить в себе эти чувства и держать лицо.
– И, кстати, кареты наши, барышни, – продолжил Лайх, – сразу, как нас высадили, уехали. Даже часть денег отдали за то, что не до академии
– Вот так номер, – нахмурилась Шарли.
– Узнали, что мост подмыло?
– Кто ж их, окаянных, знает-то. Да только уехали. Я пошептался с конюхами. Они сказали, что вызовут откуда-то кареты, как мост починят. Мол, не в первый раз такое.
Девушки переглянулись.
– Возможно, стражники или кто-то еще их пугнули, а эти новые кареты часть оплаты им отдают, – предположила Шарлотта. – Пользуются плохой славой замка.
– Очень хочется верить, – пробормотала Леа и мысленно добавила: «В реалистичное объяснение». – Но признаться, это все больше и больше похоже на ловушку.
– А по мне – на приключенческий роман.
– Ловушки в них не редкость.
Обед подали в покои, предоставив гостей самим себе, а вот на совместный ужин позвали. Оставшееся до него время Леа бродила по замку, разглядывая фрески и прочие изыски. К вечеру девушка решила принарядиться. Горничная ее в этом горячо поддержала. Подготовила платье, достала захваченные с собой драгоценности, вооружилась гребнями и заколками.
– Тебя удобно разместили, Матиша?
Взгляды хозяйки и служанки встретились в зеркале. Вторая задорно улыбнулась, ловко орудуя расческой, что с учетом упрямства волос Леа говорило о немалом опыте и стальной воле.
– Более чем, не волнуйтесь. Комната не меньше вашей. И вся моя!
– Ого! – простонародно удивилась Леанора. – Повезло! Немалая щедрость со стороны хозяев.
– Да никакой особой щедрости. В комнатах для слуг живут только те, кто приехал вместе с гостями. – Матиша потянула и дополнительно закрепила особо вольную прядку.
– А хозяйские слуги где тогда? – нахмурилась Леа, припоминая немалое количество работников.
– Тут есть пристройка позади замка. Во втором дворе. Его не видно, когда въезжаешь с моста. Вполне пристойный дом на два этажа. Вот там живет управляющий и некоторые из слуг, человек семь, а остальные ежедневно приходят из ближайшего селения. Какая-то деревенька, даже не на основной дороге, – Матишка фыркнула, выражая свое мнение.
– Но это же неудобно. Да и управляющий же из рода хозяев. Дворянин. Почему он не живет в замке?
– О-о-о, – горничная округлила глаза – надо отметить, прехорошенькие. – Говорят, замок проклят!
Леа не удержалась от смеха.
– Разумеется. Это же замок самого Вельгарды!
– Вот вы смеетесь, а народ действительно боится. И фресок этих, и витража, и браслета!
– А чудовищ в зале с витражом?
– И их!
– А витража-то почему?
Матиша пожала плечами, пристраивая заколку с хризолитом так, чтобы лучше было видно спереди – подчеркнет зеленые глаза барышни.