Стать человеком
Шрифт:
Разумеется, Марча побежала в сельсовет и рассказала о случившемся мужу. Конечно, на свой лад. А Генци и этого достаточно. Он передал, чтобы доктор немедленно явился к нему. Но тот ответил, что сейчас занят, а если у Гении дело срочное, он может сам зайти к нему. И что же ты думаешь? Генци пошел к доктору. Явился и стукнул по столу. Да недолго стучал, так как Шюки отворил дверь и попросил его выйти вон. Он так и сказал: «Убирайтесь немедленно вон, а не то я вас выброшу!» Представляешь, что там было? Слух об этом мигом разнесся по селу, и авторитет доктора сильно возрос. Правда, через несколько недель они помирились. Генци признал, что доктор был совершенно прав.
— Сколько же вашему доктору лет? — полюбопытствовала Марика.
— Да сорока еще нет, — ответила Шипошне. — Был женат, развелся.
Заинтересовавшись оригинальным доктором, Марика вечером зашла к Генци. Доктор Шюки показался ей невысоким, ростом с нее, на первый взгляд даже чуть-чуть полноватым, но только на первый взгляд, так как был он довольно мускулист, да и сорок лет ему никак нельзя было дать. Толстая Марча с завидной прытью сновала вокруг доктора, обращаясь с ним запросто, будто они дружили с младенческих лет. На столе красовалась бутылка вина, из которой тотчас же налили рюмку и Марике.
— А мать почему не пришла? — спросил Генци.
— Может, попозже зайдет, — ответила девушка, — составляет какой-то отчет в район.
Шюки отпил глоток из своего бокала и сказал:
— Скоро эти отчеты людей с ума сведут! Порой с утра до вечера пишешь одни отчеты да сводки, на медицинскую практику и времени не остается. А ведь известно, что от работы врача за письменным столом больные не выздоравливают... Вернемся к нашему разговору о цыганах, дорогой Генци. Я не стану с ними нянчиться. На следующей неделе еще раз обойду все семьи и объясню, почему необходимо явиться на рентгеноскопию. Если же они и после этого будут упрямиться, тогда придется позвонить в полицию — пусть их приводят силой.
— Я поеду с вами, доктор, — заверил его Генци.
Затем разговор зашел о том, как много проблем создают цыгане местным органам власти.
— А все-таки они очень умные, — вступила в разговор Марика. — В моем классе пятеро цыган, и все они хорошо учатся. А вот с их родителями просто беда: не хотят пускать детей в школу.
Шюки плавным жестом пригладил бородку и с любопытством посмотрел на девушку. У Марики сложилось впечатление, что до ее прихода Генци и его супруга что-то рассказывали о ней и теперь доктор сравнивал сложившийся образ с оригиналом.
— Давайте оставим цыган в покое, господин Генци, — предложил он. — Эта проблема, как и все другие, со временем будет решена. Перейдем к основному. — И доктор хитро улыбнулся. — Короче говоря, это и есть та самая Марика, которую вы для меня, так сказать, присмотрели?
— А что, чем не красавица? — спросила шутливо Марча.
— Со временем она станет еще красивее, — согласился с женой Генци. — Жаль только, что я ей не нравлюсь.
— Почему это не нравитесь? — лукаво ответила девушка. — Только вот что мы будем делать с тетушкой Марчей?
— Продадим. Я недавно читал, что в Саудовской Аравии до сих пор торгуют женщинами.
— Должна тебя огорчить, дорогой, я на это не согласна, — заартачилась Марча. — Да и какой девушке от тебя прок, на что ты годен?
— Тетушка Марча, вы только уезжайте, а я уж здесь господина Генци мигом омоложу. Дам ему такое средство, что он на стену полезет.
Марика смотрела на доктора и недоумевала: что нашли в нем местные женщины? Правда, бородка, которую он отпустил, очень шла к его горящим глазам, а так ничего особенного. Если не считать, что вопреки общепринятым правилам он иногда величал Генци господином. Интересно, он это ради шутки делает или серьезно? А что, если он отпрыск какой-нибудь знатной фамилии, где до сих пор не отучились от слова «господин»? Так чем же он сумел очаровать местных красавиц? Может, он хорошо разбирается в женских болезнях?
Около десяти Марика стала собираться домой, и доктор предложил проводить ее.
На улице было холодно. Снег подмерз, и передвигаться пришлось очень осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть. Село казалось вымершим: нигде ни души, даже света в окнах и то не видно.
— Вы любите зиму? — спросила девушка, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание.
— Терпеть не могу, — ответил доктор и взял Марику под руку. — Я люблю лето. Весной я как бы возрождаюсь к жизни, а летом наслаждаюсь ею. Тогда меня словно подменяют, я всему радуюсь и чувствую себя по-настоящему счастливым. И омрачает мою жизнь в то время одно — воспоминания о зиме. А вы когда должны вернуться домой?
— Когда захочу.
— Тогда, может, зайдете ко мне на полчасика? Я сварю прекрасный кофе.
— И покажете свою коллекцию марок? — съехидничала девушка.
Доктор рассмеялся. Марике захотелось увидеть его глава в этот момент, но было так темно, что она не смогла рассмотреть даже лица Шюки.
— Я уже перерос эти дешевые трюки. К тому же нет необходимости прибегать к ним: если я чего-то пожелаю, то скажу об этом прямо. Но сейчас мне хочется просто немного поговорить с вами. Забудем о том, что я на двадцать лет старше вас, так как это не имеет значения. Если мне понравится девушка, меня не интересует, сколько ей лет.
— Но какие-то границы вы все же признаете? — усомнилась Марика, ухватившись за забор.
— Я имею в виду взрослых девушек, ну, скажем, старше восемнадцати.
— Значит, я подхожу под эту категорию? Ну что ж, зайдемте к вам, раз уж так хочется поговорить, я не против...
В квартире у доктора было тепло. Комната оказалась обставленной просто, разве что ковров в ней было больше, чем следовало, да повсюду лежали книги.
— Во второй комнате у меня полный разгром, — объяснил он. — Я ею практически не пользуюсь. Я один, и мне вполне достаточно одной комнаты, кроме кухни и кладовки...
— А приемной у вас разве нет?
— Есть. Вход прямо из прихожей. Располагайтесь поудобнее, а я принесу кофеварку и сварю такой кофе, какого вы сроду не пили. Прошу прощения... — И доктор вышел в кухню.
Марика еще ни разу не была в квартире у мужчины, поэтому чувствовала себя несколько скованно. «Навязываться силой он наверняка не станет, — рассуждала она, — а значит, мне и беспокоиться нечего. Интересно, какие глаза будут у мамы, когда я расскажу ей, где была?»