Стать человеком
Шрифт:
— Знаете? Каким образом?
— Это не имеет значения. — Доктор пригладил рукой свою бородку. — Я не верю в бога, но склонен верить в судьбу. Когда я в первый раз увидел вашу фотографию, то сразу же сказал себе: «Мне нравится эта девушка, и я чувствую, что мы с ней обязательно встретимся и даже подружимся».
Марика слушала тихий голос доктора, и у нее самой появилось такое ощущение, будто она давно знакома с ним.
— И кто же вам показывал мою фотографию?
Шюки промолчал. Он снова наполнил рюмку и выпил.
И тут в дверь кто-то позвонил. Доктор и Марика переглянулись, а он, казалось, даже несколько смутился. Потом посмотрел на часы и сказал:
— Извините, я на минутку отлучусь.
Марика кивнула в знак согласия: она решила, что пришли за доктором, чтобы позвать его к больному. А если он уйдет, то как же она покинет его квартиру?
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и в комнату стали долетать обрывки разговора. Марика услышала голос доктора, который о чем-то спорил с пришедшей — второй голос был явно женский. Потом вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвалась почтальонша Боришка, рослая, хорошо сложенная девушка. Лицо у нее опухло, взгляд блуждал, красивые волосы выбивались из-под шелковой косынки. Доктор вошел следом за ней.
— Значит, учительница, — с ехидцей констатировала Боришка.
— Почему «значит»? — спросил Шюки. — Не устраивай истерик. Я не обязан тебе ни о чем докладывать. Иди-ка лучше домой.
Марика почувствовала себя неловко и поднялась:
— Оставайся, Боришка, я все равно уже собиралась уходить. И не устраивай сцен: причин для этого нет. Мы просто разговаривали.
— За этим ты и приезжала сюда?
— Что ты хочешь этим сказать?
Но доктор опередил Боришку:
— Довольно, дорогая! Ты мне не жена и не невеста, я тебе ничего не обещал, так что не устраивай сцен ревности. Ты убедилась, что я тебе не солгал? А теперь иди домой.
Внезапно Боришка расплакалась. А Марика схватила пальто и, прежде чем доктор успел что-либо сказать, выскочила за дверь. Она поняла, что, сама того не желая, попала в неприятную историю и завтра все село будет судачить о том, что ее поздно вечером застали в квартире доктора Шюки. Снег скрипел у нее под ногами. Она оглянулась, но окна в квартире доктора уже не светились. «Либо он пошел провожать Боришку, либо успокаивает ее в темноте...» — решила Марика.
— Где это ты ходила столько времени?! — набросилась на нее мать.
Марика поцеловала ее и начала раздеваться.
— Ты даже не поверишь, какую глупость совершила твоя умная дочь, — стараясь казаться равнодушной, сказала она. — Ты воду на плиту поставила?
— Поставила, — ответила мать, откинув со лба волосы. — И что же ты натворила?
— Я была у доктора Шюки... — И девушка подробно рассказала о своем визите к доктору. От нее не ускользнуло, что, чем дальше она рассказывала, тем беспокойнее становилась мать, а взгляд ее как-то странно блуждал.
— Да ты, никак, с ума сошла? — выговорила наконец она. — Какая слава по селу пойдет! Других забот у нас нет, что ли? Да как ты могла додуматься до такой глупости?
Марика в одной комбинации стояла возле печки и, опустив палец в ведро с водой, пробовала, не нагрелась ли она.
— Ничего дурного я не сделала. Чего ты так всполошилась? Я у него ни рюмки не выпила. — Она налила теплой воды в большой таз и, опустив плечики комбинации, начала намыливать шею. — Будь добра, потри мне спину, — попросила она мать.
Шипошне засучила рукава халата и принялась намыливать дочери спину.
— Странный человек этот доктор, — продолжала Марика. — Путаник большой, как мне кажется... Потри посильнее. А Боришка какова? Могла ты себе такое представить?
Однако мать ничего не ответила, она молча терла дочери спину, а когда закончила, села на табурет и бессильно уронила руки на колени.
— Что с тобой, мама? Почему ты молчишь? Ты что, рассердилась на меня? Поверь, я вела себя вполне пристойно.
— А ты уверена, что это была Боришка?
— Конечно, уверена. А ты разве не знала, что доктор волочится за ней?
Мать молча встала и беспокойно заходила по комнате.
— Что с тобой? — поинтересовалась Марика. — Ты плохо себя чувствуешь? Вон как побледнела...
Внезапно Шипошне остановилась, будто решилась на что-то.
— Мне надо кое-куда сходить, — сказала она.
— Куда? Это в одиннадцать-то часов?
— Мне нужно, я скоро вернусь.
— Куда тебе нужно?
— По делу... — По голосу матери Марика поняла, что ее мысли заняты сейчас чем-то очень важным для нее: недаром зрачки у нее расширились, а взгляд стал совершенно отсутствующим. — Ложись, я скоро вернусь.
— Я пойду с тобой!
— Нет. Делай то, что я тебе говорю!
В голосе матери послышались приказные нотки. Марика даже не помнила, когда та разговаривала с ней подобным тоном. Она смотрела на мать с удивлением. Ее странное поведение родило у Марики подозрения. О докторе в селе говорили, будто женщины по нему с ума сходят, однако подробностей — кто же числится в его любовницах — не знали. Возможно, мать и подумала, что доктор Шюки хотел соблазнить ее, Марику, что она не по доброй воле зашла к нему в дом.
— Мама, неужели ты мне не веришь? — спросила Марика. — Уж не собираешься ли ты идти к доктору, чтобы посрамить его?
— Да... Я должна поговорить с ним, сказать ему, что...
— Ты не сделаешь этого! — прервала ее дочь. — Чего доброго, он может подумать, что я тебе нажаловалась. Поверь же наконец, что абсолютно ничего не произошло. Доктор вел себя скромно, мы просто разговаривали. Разумеется, если бы я знала, что Боришка его любовница, я бы ни за что не вошла в дом.