Стать человеком
Шрифт:
Эндре смотрел ей вслед с горькой усмешкой. «Черт знает что творится на этом свете, — думал он. — Клятва верности!.. Все летит к чертям собачьим... «Ты, Ева, любишь своего Петера?» — «Люблю». — «Будешь верна ему до смерти?» — «Буду, святой отец...» Какая глупость! При обручении задают совсем не те вопросы, к тому же Петер Ковач не венчался в церкви. Значит, эта белокурая бестия не говорила таких слов, как «святой отец»... Но что же она все-таки говорила?..»
Эндре заплатил по счету, дал официанту, подобострастно лебезившему перед
Дверь в номер Евы оказалась не заперта. Эндре вошел и закрыл ее на ключ. Ева лежала на диване и плакала. Он подошел к ней, сел и потряс за плечи:
— Ты почему плачешь? Тебя кто-нибудь обидел?
Спина у Евы содрогалась от рыданий. Эндре осторожно обнял ее:
— Ну скажи же, в конце концов, что случилось? Почему ты молчишь?
Она села с закрытыми глазами, и по щекам у нее безудержно текли слезы.
— Он меня выгнал.
— Кто?
— Петер. Сказал, чтобы я убиралась к чертовой матери...
— И тебя это расстроило? Ты же сама ушла от него, более того, уехала в Будапешт.
— Но я же вернулась! Я думала, ему будет недоставать меня, а он прекрасно без меня обходится. Даже женщину успел себе найти.
— Ты кого-нибудь застала у него?
— Нет, но он как раз ждал Марику Шипош.
— Учительницу?
— А ты ее знаешь?
— После обеда я сидел с ней здесь, в эспрессо. Отсюда она, видимо, и пошла к твоему мужу. Ну и как же все было? Ты позвонила — он тебя впустил. А потом что говорил? До того, как послал к чертовой матери...
Ева попыталась восстановить в памяти встречу с мужем... Ей было больно, что Петер повел себя именно так. Ведь она надеялась, что, увидев ее, он начнет умолять ее остаться. Она бы выслушала его, немного помедлила, а потом... согласилась...
Петера она застала за приготовлением обеда. Он был в тренировочном костюме, все лицо перепачкано мукой. Ева чуть было не рассмеялась, глядя на него, но все-таки сдержалась и вошла в кухню вслед за мужем.
— Закрой дверь и садись, если хочешь, конечно, — сказал Петер и вернулся к плите. — Ты зачем приехала? Забыла что-нибудь?
Еву словно по лицу ударили — она даже дар речи потеряла. А Петер как ни в чем не бывало высыпал на сковородку мелко нарезанный картофель.
— Ты передумал? — спросила она, справившись с собой.
— Мне нечего передумывать, — ответил он. — Просто я не люблю, когда меня шантажируют. — Он повернулся к ней и холодно спросил: — Ты останешься? Я спрашиваю потому, что, если ты останешься, я поджарю побольше мяса.
Ева посмотрела на плиту, где в тарелке лежало кусков пять мяса, которых вполне хватило бы для троих.
— Ждешь гостей на ужин? — с подозрительностью в голосе спросила она.
— Да, жду.
—
Петер улыбнулся одними глазами:
— А почему тебя это интересует? Ты бросила меня здесь с ребенком, уложила вещи, и укатила в столицу, сказав на прощание, что мы встретимся на бракоразводном процессе... Грязное белье и то не постирала. Чего же ты теперь от меня хочешь? Зачем беспокоишь? Никаких тайн у меня нет, я действительно жду женщину.
— Марику?
— Ее. А тебе разве не все равно? — с вызовом спросил он после небольшой паузы.
— Понятно. Так вот, оказывается, почему ты меня так легко отпустил. А я-то дура... Если бы я знала... Симпатичная Марика! Учительница, которая всегда так мило беседует! С каким нетерпением вы дожидались того момента, когда я наконец уеду! А я-то еще ломала голову, как мне поступить!
Петер преспокойно выкладывал из сковородки поджарившийся в кипящем масле картофель. Масло, попадая на огонь, потрескивало, брызгая на кафельные изразцы. Еву охватила злость: она чувствовала себя оскорбленной. За два года она превратила эту скромную квартирку в уютное семейное гнездышко, а теперь эта парочка ждет не дождется, когда она уберется отсюда.
— Ну, так ты остаешься или нет? — снова спросил Ковач.
— Ни на минуту!
— Как хочешь. Обратно в Пешт уедешь?
— А тебе-то какое дело?
— Никакого. Ты сама поставила мне ультиматум, который я не собираюсь выполнять. Я, как мог, пытался объяснить тебе, о чем идет речь, но разве тебя уговоришь? Как видишь, жизнь без тебя не остановилась. Правда, теперь у меня еще меньше свободного времени, так как Питю требует много внимания. Но ничего, как-нибудь проживем. Ты так и приехала без ничего, даже чемодана с собой не захватила?
— Так вот и приехала.
— Выходит, ты не домой ехала. — Глаза у Петера как-то странно заблестели. — А может, ты приехала не одна?
— Уж не думаешь ли ты, что я законченная дура? Да, я приехала не одна, если тебя это интересует. Не только у тебя есть любовница, у меня тоже кое-кто имеется. Он ждет меня в гостинице. Ты думаешь, я слепая и ничего не видела? Я давно заметила, что ты снюхался с этой серой мышкой. Еще как заметила! Но только вам, лейтенант Ковач, не удастся посмеяться надо мной, не удастся безнаказанно оскорблять меня. Если ты себе такое позволяешь, то и я...
Петер выключил газ.
— Значит, ты приехала с любовником?
— Да! — высокомерно заявила Ева. — У него в городе дела, вот я и решила навестить тебя.
— Тогда убирайся к чертовой матери, да побыстрее... А то я не знаю, что с тобой сделаю!..
Выражение лица у Петера при этом было такое, что испуганная Ева выбежала из квартиры. У входа она столкнулась с Марикой. Девушка остановилась и улыбнулась:
— Ева...
Но та, охваченная гневом, бросила на девушку взгляд, полный ненависти, и, не вымолвив ни единого слова, промчалась мимо...