Стать человеком
Шрифт:
— Не спится что-то, — объяснил Эндре и взял двумя пальцами из пачки сигарету: — Спасибо.
Рыжеволосый парень сначала закурил, а затем произнес:
— Холодно сегодня. Пожалуй, градусов двадцать будет. Сколько на твоих?
— Двадцать минут второго. А какой сегодня день?
— Четверг. Завтра уже Новый год. Интересно, что-то он нам принесет. Ты веришь в приметы?
— Да не очень, — ответил Эндре. — Ну что нового может принести нам Новый год? Да ничего. Все будет так же, как в прошлом году.
В этот момент скрипнула дверь. Поллак и Варьяш оглянулись. К ним приближался Анти Штольц в накинутой на плечи шинели, вторую шинель он держал в руках.
— На, накинь, — сказал он, обращаясь к Эндре, — а то простудишься. — Поморгав близорукими глазами, он пробормотал еще что-то, повернулся и пошел в умывальник.
Эндре, накинув шинель на плечи, направился вслед за товарищем. Подойдя к водопроводному крану, он отвернул его и с жадностью напился. Подошел Анти. Несколько раз зевнув, он снял очки и протер глаза, затем сглотнул и уселся на покрытый одеялом стол, на котором солдаты обычно гладили свое обмундирование. Потом он соединил полы шинели на груди, спросил:
— Ты почему не спишь? — и, не дожидаясь ответа на вопрос, почти назидательным тоном продолжал: — Я-то лучше других знаю, что такое потерять мать... Только ее уже не вернешь.
«Бедная мама! — подумал со стыдом Эндре. — Ты и мертвая защищаешь меня... Но умирать тебе все-таки не надо было...»
Он слушал ласковые, успокаивающие слова Анти, который сам прошлой весной похоронил мать, однако в данный момент эта попытка утешить его показалась особенно неприятной и потому он перевел разговор на другую тему, поинтересовавшись, что случилось в полку за время его отсутствия.
— Ничего не случилось. Все ребята вернулись вовремя, никто не опоздал. Лейтенант Ковач пообещал нам на новогоднюю ночь выдать увольнительные в город. Пойдем ляжем, а то я уже совсем замерз.
— Подожди, я выкурю еще одну сигарету, — попросил Эндре, шаря по карманам шинели, но так ничего и не нашел. — А у тебя сигарет нет?
— Нет, — ответил Анти. — Да и не люблю я по ночам курить. Ой! — Он хлопнул себя по лбу ладонью: — Совсем позабыл. Бегьеш сказал, что с первого января наш полк переформируют. Десятого начнут работать курсы усовершенствования для офицеров запаса. Будет сформирован кадрированный батальон, а командиром его назначат лейтенанта Ковача. Наши ребята жалеют, что Ковач от нас уйдет.
— А кто же будет командовать ротой? — поинтересовался Эндре, в душе радуясь, что Ковач уйдет и тогда вряд ли им придется встречаться.
— Бегьеш тоже уходит из роты, — сообщил Анти, — его переводят в штаб.
Этому известию Эндре обрадовался еще больше.
— А кто же станет командовать нами?
— Утром всех нас переселят в четвертый корпус, продолжал выдавать информацию Штольц, — а наше помещение отдадут в распоряжение офицеров запаса. Ну пошли же, а то я совсем окоченел...
Утром, во время зарядки, Эндре чувствовал себя совершенно спокойным и усердно выполнял все гимнастические упражнения, уже не думая о том, как бы сачкануть. Он с удовольствием бегал, прыгал, чувствуя, что его так и распирает от радости. Да и как было не радоваться, если совсем скоро он освободится и от Ковача, и от Бегьеша. Эндре с нетерпением ждал момента, когда можно будет начать готовиться к переселению.
В действительности же все вышло иначе. Перед завтраком Бегьеш построил роту в коридоре, а когда появился старшина Мартша, то и сам встал в строй. Плотно сбитый старшина прошелся перед строем, внимательно осмотрев каждого солдата, и сделал замечания относительно ношения формы: одного он заставил поправить пряжку ремня, другого — потуже подтянуть его, третьего — правильно надеть фуражку. Правда, сегодня все замечания старшина делал спокойно, как-то по-дружески, не кричал и не распалялся, как обычно.
Наконец прибыл лейтенант Ковач. Поправив очки, он подошел к старшине, который доложил ему, что рота в полном составе построена. Лейтенант кивнул и, сопровождаемый Мартша, прошелся перед ротой. Поравнявшись с Эндре, ротный на миг остановился, окинул солдата взглядом и пошел дальше, потирая рукой подбородок. Дойдя до ротного писаря, он взял у того папку с бумагами, вынул из нее приказ по полку и начал читать. В приказе как раз и говорилось о реорганизации части. Слушая его, Эндре невольно подумал о том, как, вероятно, трудно подготовить такой документ и ничего не забыть.
— ...С сегодняшнего числа откомандировать из состава роты в распоряжение штаба следующих военнослужащих... — Дойдя до этого места в приказе, ротный остановился, поправил очки и, глядя в приказ, громко перечислил: — ...Младшего сержанта Леринца Бегьеша, рядовых: Белу Анталфи, Михая Черко, Йожефа Хунья, Тихамера Керестеша, Тивадара Ломбоша, Антала Штольца и Эндре Варьяша.
Услышав свою фамилию, Эндре инстинктивно закрыл глаза и подумал: «Ясно. Все ясно».
В тот день у них не было ни одной свободной минуты. Еще не пробило девяти, а рота уже начала перебираться в корпус «Д». Солдаты забирали с собой свои личные вещи и снаряжение. Мебель оставалась на местах. А семь солдат, упомянутых в приказе, плюс Поллак, который и раньше числился в штабе писарем, во, главе с младшим сержантом Бегьешем заняли спальную комнату на десять коек. Но едва успели они привести ее в более или менее приличный вид, как на пороге появился старшина Мартша и приказал:
— Ребята, быстро выходи строиться и шагом марш на центральный склад!
Они перенесли тридцать одну железную кровать, столько же матрасов, подушек, одеял и комплектов постельного белья. Пот лил с них градом. До обеда они успели установить кровати в указанном им помещении и заправить их как положено, по-казарменному, нагуляв таким образом волчий аппетит.
— Здорово же нас взяли в оборот, — устало заметил за обедом Анти. — Прямо в чернорабочих превратили...
— А тебе не все равно, чем заниматься? — перебил его Эндре. — Время идет, и ладно. По крайней мере, не надо ходить на занятия.
— Ребята, поскорее заканчивайте обед, а то у нас еще много работы, — торопил солдат Бегьеш.
— А что мы еще должны делать, товарищ младший сержант? — спросил высокий светловолосый Тивадар.
— Подойдет время, узнаете.
После обеда им приказали вымыть пол в зале по соседству со спальной комнатой, а затем и в самой спальне. Четверо солдат носили воду, а трое мыли пол. Через открытые окна волнами врывался холодный воздух, а Бегьеш приказал открыть окна и на противоположной стороне, чтобы зал продуло сквозняком.