Статьи из газеты «Известия»
Шрифт:
Этот миф о диктаторе-сыноубийце, повторявшийся трижды, очень даже неслучаен. В диктатуре есть нечто — не то чтобы самоубийственное, а именно сыноубийственное: ревность к наследнику, страх перед будущим, твердое понимание, что преемник обречен не столько укрепить, сколько разрушить созданное тобой. Вечно-то ни одна диктатура не стоит. Диктатор обречен ненавидеть любых конкурентов в борьбе за трон — в том числе и тех, кто обязательно его сменит по праву рождения. Вот почему российское фольклорное сознание, точное в диагнозах, с великолепным постоянством приписывает диктаторам ненависть к сыновьям.
Сын
Так что если бы даже Иван Грозный и не убивал своего сына, ему это обязательно приписали бы.
Парадокс в ином: версия о сыноубийстве широко гуляла по России еще в 1582 году. В Псковской летописи об этом так и сказано: «глаголют». Глаголали, шептались, писали в летописях — но терпели; про Петра тоже все понимали — и опять терпели; а в случае со Сталиным — даже и гордились. Вот, мол, сына на генерала не сменял! И про Бульбу писали восторженные сочинения: сына не пожалел ради Отечества, отомстил за предательство! Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?! Не сказать, чтобы сыноубийство считалось таким уж тяжким грехом Ивана Грозного; старший его сын был сущий зверь, таким его рисует и А.К.Толстой в «Князе Серебряном», так что, может, правильно сделал? В знаменитом фильме о Петре I (1939) убийство Алексея выступает даже своеобразной доблестью. Ведь он расшатал бы русскую государственность! — которая после Петра, заметим кстати, и так очень быстро расшаталась… Словом, именно сыноубийство — непременный атрибут местной крепкой власти — считается грехом малым и почти простительным. Это, наверное, потому, что льстит народному самоуважению. Вот, мол, не только нас морил — но и сына не пожалел!
Не сказать, чтобы эти версии приближали власть к народу. Скорее они возводят народ в сан царского сына. И это такая честь, за которую не жалко и посохом по балде.
20 ноября 2006 года
Колыбельная для Крошки Ру
Андрею не спится. Он кряхтит, демонстративно вертится и всячески пытается оторвать меня от компьютера, на котором я писал совершенно другую колонку. Эту я написал уже постфактум.
— Что, сон не идет? — говорю я наконец.
— Не идет, — с готовностью отвечает он. — Я думаю, он застрял в пробке. Ехал, ехал и застрял. На Третьем кольце.
В свои восемь лет он с поразительной легкостью импровизирует любые сказки, полные современных реалий. Еще минут десять он выстраивает разные версии — сон торопился, его остановили за превышение, он хочет дать взятку, у него нет денег — откуда у сна деньги? Ведь это детский сон, он про всякие глупости, а не про доллары…
— И что? — спрашиваю я, не отрываясь от компа. — Он все еще не приехал?
— Полсна приехало, — говорит Андрей, — а полсна еще едет. Расскажи сказку!
— Лучше ты мне расскажи, — говорю я с тоской. — Я сегодня весь день рассказываю сказки, в основном про стабилизацию.
— Хорошо! — восклицает он, радуясь, что можно не спать. — Один мальчик попал на необитаемый остров!
— Как он туда попал-то?
Необитаемый остров — любимая тема. После компьютерного квеста «Таинственный остров» попадание на затерянный атолл, полный тайн, — заветная мечта.
— Ну… допустим, он летел. И упал. Или плыл и вот выплыл.
— Хорошо, допустили. И что он стал делать?
— Он… он пошел искать пресную воду. И нашел. Там в центре была пресная вода. И повсюду плоды. Он съел плоды и захотел сделать лодку.
— Чем он будет ее делать?
— У него есть инструменты. А если у него нет инструментов, он может купить. Он может зайти на планету ру и купить. Как ты покупал косилку, помнишь?
— Помню, — сказал я. — Хорошо. А сделать каменный топор ему типа слабо?
— А зачем ему каменный топор? Он может купить нормальный. И пилу.
— Очень хорошо, — согласился я. — Он заходит на сайт топор ру и покупает топор, потом берет пилу ру…
— Лучше пилу ком, — сказал Андрей. — Мы купили тогда пилу, а она тупая, помнишь? Или даже пилу де, немецкую. Как у соседа.
— Но хотя бы топор может быть ру?
— Это да, это пусть.
— О'кей, он купил топор ру и пилу де. И как он будет строить лодку?
— Он еще купит гвозди, — подумав, сказал Андрей. — Надо зайти на гвозди ру.
— И молоток ру.
— Молоток ру, да. А еще лучше он бы зашел на сайт ремонт ру и нанял рабочих.
— Каких рабочих? — все-таки я не был готов к такому повороту сюжета.
— Молдаванских, — сказал Андрей. — Или украинских. У нас какие ремонт делали?
— Молдаване, — вспомнил я. — Два кандидата физических наук.
— Ну вот, он их выпишет, и они быстро построят лодку. Он бы сам построил, но он же не умеет. Это целое дело, а он еще во втором классе. Она должна быть большая, потому что океан. Там на ремонте ру должны быть объявления. Или еще на каком-нибудь сайте, я не знаю. Например, рабочий ру.
— Он бы лучше туземцев нанял, — сказал я. — Зачем молдаване будут отнимать рабочие места у туземцев? ДПНИ заругается.
— Что такое ДПНИ? — быстро спросил ребенок.
— Это тебе рано знать. Меньше знаешь — крепче спишь. Людоеды местные, короче.
— Ты все забыл! — обиделся Андрей. — Этот остров необитаем!
— То есть абсолютно?
— Абсолютно. Нет, он может, конечно, кого-то выписать. Он может зайти на зверьки ру и выписать какую-нибудь зверюшку.
— Слушай, — не выдержал я. — Откуда ты знаешь все эти сайты?!
— Саша покупал хомяка, — простодушно признался Андрей. — Ему через час привезли. Папа на него ругался, но куда деваться, если привезли? Они открывают дверь — а там: превед, хомяг!
Он залился простодушным смехом.
— Но ты-то ничего не покупаешь? — спросил я дрожащим голосом.
— Нет, я только смотрю. У меня же уже есть хомяг. Ну вот, а потом он может выписать каких-нибудь людей. И телевизор.
— А куда он воткнет телевизор?
— Есть с батарейками. На горбушке ру. И людей, только надо подумать откуда. Можно зайти в чат кроватка ру и сказать: ребята, я на необитаемом острове, вот мои координаты. Обязательно кто-нибудь поедет.