Статьи
Шрифт:
Градировский: Хорошо, и тогда наличие гражданства иного/иных государств не препятствует получению такого модернизированного российского гражданства? «Гражданство мира» полагается поверх традиционной системы гражданств. С вызовом. Дальше что?
Переслегин: Предложенная формула должна оказаться в Конституции страны. В ней же должны быть прописаны и формулы, позволяющие представителям диаспоры, имеющим гражданство, принимать участие в выборах на территории РФ. Возможно, это следует делать по армянской схеме. Возможно, нужен радикальный подход: все граждане участвуют во всех выборах на равном основании.
Но
Градировский: Пожалуй, самое время начать разговор о подготовленности наших элит к игре на «мировой шахматной доске». Итак, Русский Мир – это предстоящая партия, это не феномен…
Переслегин: Мне представляется, что сегодня мы должны рассматривать Русский Мир только как перспективный проект. Иными словами, я готов утверждать, что такого мира нет, но его можно построить. Причем построить методами, по преимуществу, экономическими…
Градировский: Экономическими?..
Переслегин: Именно. Такой проект, естественно, потребует вложения средств, и, я полагаю, значительных. Я оцениваю эти средства в стоимость девяти американских атомных авианосцев…
Градировский: Вы говорите о реальной цене или это метафора, доступность которой определяется знаниями военной истории?
Переслегин: Я не имел в виду ничего метафорического. На сегодня США создали свою торгово-экономическую систему, обеспечивающую их привилегированное положение в мире. Убедительным обоснованием этой системы стало господство на море. Символом этого господства – указанные 9 авианосцев. Если Россия желает установить свое господство в пространстве фрактальных миров, ей придется заплатить соответствующую (по порядку величины) цену. Ведь, по сути, предлагается через систему диаспоры получить доступ (и притом привилегированный доступ) к мировым ресурсам и ряду мировых рынков.
Градировский: Как окупятся отечественные инвестиции?
– Через создание механизма привилегированного доступа на мировые рынки.
Градировский: За какой срок?
Переслегин: А сколько нужно времени, чтобы переформатировать мир? Я полагаю, лет двадцать…
Градировский: С размахом! Масштаб?
Переслегин: Этот проект должен охватить оба Мира – эмигрантский и иммигрантский… Вообще, я не ощущаю сильной разницы между ними. Никакой конфликтный сценарий невозможен в принципе. Для этого диаспора имеет слишком низкую внутреннюю связность.
Градировский: Но для меня два Русский Мир – это две формирующиеся части метрополии (в том числе под влиянием диаспорального элемента). Одна смотрит в прошлое России идеализируя его, но и получая силы. И это не просто мечтатели. Это влиятельные группировки внутри российской власти, борющиеся за конкретный сценарий развития России, в рамках мифа о Третьем Риме. Другая, не имея такого влияния на верховную власть, является более активной, наступательной
Переслегин: Нет. Рано или поздно (и, скорее, рано) первая группировка поймет, что ей не построить Третий Рим без людей. А этих людей не будет без «меньшинств», в том числе и тех, кого принято называть «черными». Кроме того, без них не будет нормально функционирующей городской экономики. Да и исторический опыт подскажет им именно такое решение. В конце концов, у России огромный опыт социокультурной переработки разно-, много- и внеконфессиональных групп. Второй же группировке нет никакого смысла воевать с первой – это опасно и накладно.
Градировский: Вы со своими коллегами не так давно выпустили книгу Патрика Бьюкенена «Смерть Запада». Ваше отношение к центральной мысли автора, что возросший антропоток – давление традиционного общества на постиндустриальное – приведет к смерти Запада?
Переслегин: Бьюкенен, на мой взгляд, путает причину со следствием. Западное общество потеряло способность к развитию (сначала – к развитию в форме экспансии, а сейчас и к развитию в форме структурных изменений). Оно перешло к стратегической обороне и ищет «точку равновесия», которая позволила бы реализовать концепцию «конца истории». (Здесь см. Хантингтона, Фукуяму и им подобных). Но как раз западное индустриальное общество модифицировало мир таким образом, что точки равновесия в нем нет.
Градировский: В самом мире нет точки равновесия? Вы хотите сказать, что это принципиально неостанавливаемый, неуспокаиваемый мир, эдакий вечный скиталец?
Переслегин: А что, кто-то видел индустриальное общество с нулевым темпом роста?.. Впрочем, это довольно четко прописано уже у Форрестера. Да, собственно, и много раньше – у классиков марксизма. «Нулевое решение» (нулевой экономический прирост и отсутствие экспансии) в этом мире формально неустойчиво.
И антропоток – лучшее тому свидетельство. Люди (и, как Вы справедливо указываете, ресурсы – см. Первый закон антропотока) двигаются в области с наибольшей капитализацией. Это – социальный закон. Причем, закон «естественный»: как сказал бы Тарраш, «если бы был неправилен этот ход, то были бы неправильны шахматы».
Кстати, ничего нового в факте существования антропотока нет. Он был зафиксирован уже в Римской империи. Заметим, что эта империя развалилась не тогда, когда на ее границах появились орды варваров, а тогда, когда ее государственные механизмы утратили способность к их социокультурной переработке. А до этого варвары несколько столетий рассматривались империей как источник рабочей и военной силы.
Градировский: Именно «государственные» механизмы?
Переслегин: Я не анализировал этот вопрос достаточно подробно и просто не знаю, где в Риме проходила граница между государственными и другими структурами, например, конфессиональными. Но, заметим, конфессиональная социокультурная переработка работала и после гибели империи. Так что, думаю, слово «государственные» правильное.