Статус "D"
Шрифт:
Я слушал ее, стиснув зубы и впав в какой-то странный ступор. Все, что она говорила — понятно. И разумно. И, наверное, правильно. Но как-то… Не по-людски.
— Д-дайте мне лекарство, — буркнул я, протягивая вперед левую руку ладонью вверх и чуть задирая рукав, чтобы обнажить идентификационный чип, вшитый в запястье.
— Ты уверен? — переспросила аптекарша, но отвечать не потребовалось — видимо, выражение моего лица было достаточно красноречивым.
Те секунды, пока она искала нужную пачку и принимала оплату, показались мне вечностью.
— А как их…
Чувствуя, что сейчас опять начну заикаться, я сопроводил свой вопрос жестами.
— У него точно был свой инъектор, — поняла аптекарша. — Посмотри во внутренних карманах.
Я кивнул и выбежал наружу.
Бродяга валялся на прежнем месте, да и куда бы он делся. Меня больше беспокоило, не помер ли он, пока я бегал в аптеку. Тогда я был бы вдвойне дураком — мало того, что шесть с половиной сотен спустил на лекарство для незнакомого бомжа, так еще и опоздал.
Нет, вроде еще дышит. Я присел на корточки и, невольно морщась и отворачиваясь от запаха, прощупал его куртку. В левом внутреннем кармане и правда обнаружилось что-то твердое. Да, похоже на инъектор. Только знать бы еще, как им пользоваться…
Позади коротко взвизгнула сирена, но я даже не обернулся — все пытался разобраться с устройством. Наконец, ампула заняла свое место в инъекторе. Поднеся его ближе к лицу, я коротко нажал клавишу. Тоненькая струйка лекарства брызнула с иглы, подтверждая, что все работает нормально. Вот только куда колоть-то?
Я замер в нерешительности, склонившись над бродягой.
— Дай-ка сюда, — услышал я знакомый голос.
Джулия, не особо церемонясь, отодвинула меня в сторону и отобрала инъектор. Уверенным движением вкатила лекарство в шею, куда-то под ухо. Бродяга вздрогнул и громко втянул в себя воздух, выгибаясь дугой.
— Тихо, тихо… — почти нежно прошептала полицейская. — Сейчас полегчает.
Обернулась ко мне, и голос ее разительно изменился.
— А ты чего здесь ошиваешься среди ночи? Я тебе где сказала быть?
Я насупился, молча глядя на нее исподлобья. Грубостей говорить не хотелось, но я не любил, когда мной командуют. Наверное, из-за этого и появляется большая часть моих проблем. Да и вопрос был скорее риторическим.
— Помоги мне его поднять, — мотнула головой Джулия.
Мы с ней подхватили бродягу под руки и усадили на стоящую неподалеку скамейку, предварительно согнав с нее обжимающуюся парочку неопределенного пола и возраста. Тоже мне, нашли место. Ночь, желтый сектор, помойка рядом, в пяти шагах бездомный подыхает. Романтика…
Морган тем временем оживал прямо на глазах. Он все еще был очень слаб и двигался с трудом, однако взгляд был уже вполне осознанным. Парочка, которые мы согнали с их места, бурчала нам что-то нелестное. Правда, с почтительного расстояния.
— Грехи других судить вы так усердно рветесь! — выкрикнул
— И до чужих не д-доберетесь, — закончил я.
Он поднял на меня глаза и удивленно хмыкнул.
— Надо же! Может, этот мир еще не совсем пропал, раз кто-то, кроме старых бомжей, помнит Шекспира.
Он сгорбился на скамейке, пряча лицо в ладонях. Между пальцев прорвался его сдавленный стон.
Мы с полицейской молча стояли рядом. Я наблюдал не столько за бродягой, сколько за Джулией. На первый взгляд, офицер Харрис, как всегда, была строга и сосредоточена — губы сжаты, глаза прищурены, брови почти сходятся у переносицы. Но, как мне показалось, глаза ее были подозрительно влажными.
— Я ведь предупреждала тебя, Морган…
— Прости, дочка, — прохрипел бродяга, оборачиваясь к ней. — И ты, парень, прости. Я не должен был… просить тебя. Я же не смогу тебе отдать деньги за это лекарство. У меня вообще ни черта нет.
Я вздохнул. Собственно, я и не сомневался. Дурацкий сентиментальный порыв. И огромная глупость. Но почему-то сожалений по этому поводу не было, наоборот — будто гора с плеч. Думаю, если бы я прошел мимо, то потом еще долго терзался.
— Во многом ты сам виноват, — сказала Джулия. — Вспомни, кем ты был. Я до сих пор не могу поверить, что ты оказался здесь.
— А… — отмахнулся бродяга. — Какая разница, что было в прошлом. Когда будущего нет.
Он, запрокинув подбородок к небу, зашелся не то в смехе, не то в рыданиях — по его искаженному, будто от боли, лицу сложно было понять. Вскоре он затих, по-прежнему смотря куда-то вверх.
— А знаешь, что самое хреновое? Я никто. Я хуже животного. Я грязь под ногами, всеми презираемый и никому не нужный. Мне бы просто забраться в какую-нибудь нору и тихо сдохнуть. Но я почему-то все еще цепляюсь за жизнь. Я не хочу умирать!
Он обескуражено покачал головой, будто сам не понимая, как такое может быть.
— Я не хочу, дочка… — почти прошептал он.
— Бросай, мать твою, пить! — неожиданно жестко, со злостью в голосе отозвалась Джулия. — Я ведь тебе все объясняла. Постарайся хотя бы пару недель оставаться чистым. И я буду ходатайствовать о восстановлении пособия для тебя. А там, может, получится и медицинскую страховку улучшить, статус твой поднять хотя бы до D-2. Может, даже будет шанс устроить тебя на работу.
Бродяга с готовностью закивал, прижимая руки к груди.
— Прости меня, Джулия! Я… я сорвался, я виноват. Но я попробую снова! На этот раз я тебя не подведу. И ты, парень… прости, не знаю, как тебя зовут…
— Фрост.
— И ты меня прости. Я… Я верну тебе деньги. Накоплю и верну!
— Ладно, мне пора. И Фросту тоже. Береги себя, Морган.
Полицейская дала мне знак следовать за ней, но я, спохватившись, вернулся ненадолго к бродяге. Молча протянул ему упаковку с остальными ампулами.