Ставка больше, чем мир
Шрифт:
– Да, дела веселые в вашем гадюшнике…
Выслушав до конца рассказ Банщикова о вынужденном «посвящении» императрицы в тайну их пришествия, а также о засекреченной Николаем попытке госпереворота, Балк несколько минут хранил мрачное молчание. После чего, хмуро взглянув на «компаньонов по несчастью», тяжко вздохнул и, пробарабанив пальцами по столу, многозначительно изрек:
– Пипец, господа… Вокзал уехал, клоуны остались. С дамами Николаевичей что-то надо делать. Страшнее дурака – только дурак с инициативой. А страшнее его – такая же инициативная дура. А уж если пара таких идут дуплетом… Убирать их от царицы надо. И срочно. Иначе, кроме прочих нежданчиков, могут и Распутина подогнать.
Персонально к тебе, Вадим, у меня больше вопросов нет. Поскольку просто слов нет. Детский сад! Хотя, если
Во-первых. Согласны ли вы с тем, что, хотя за этот год напряга мы помогли матушке России отползти от края братоубийственной мясорубки, в довесок мы поспособствовали дворянству вообще и господам Романовым в частности усидеть на верхушке пищевой пирамиды? При этом наступив на горло не только революционерам-отморозкам и прочим бунтарям-экспроприаторам, но также вполне вменяемым, умным и патриотичным людям. Понимающим не хуже нашего, что жить под господством зажравшегося, паразитического класса народу уже невмоготу. Думаю, Вадюш, насмотревшись на нравы столичного дворянства и буржуазии, ты понял, что наш общий знакомый «успешный предприниматель и эффективный менеджер» Анатом и здешние существа типа Рябушинских – духовно-ментальные братья?
– Типа того…
– Василий, а ты что, лично революционный процесс возглавить хочешь?
– Боже упаси, Петрович. Пока просто расставляю акценты. Я вовсе не отметаю, что среди дворян есть и вполне разумные, дальновидные люди, понимающие не хуже нас, что так дальше жить нельзя. Если на горящие усадьбы отвечать лишь «столыпинскими галстуками», нагайками и залпами в упор, катастрофа неизбежна. Не сомневаюсь я и в том, что среди здешних российских буржуёв есть вменяемые и даже патриотичные люди. И раз мы выбрали консервативную сторону баррикад, путь реформ, то и на тех, и на других нам и нужно будет опираться. Если все с этим согласны, тогда продолжу.
Во-вторых. Петрович, как ты думаешь, какая последняя мысль у меня крутилась в башке, когда проф с Фрилансером меня к саркофагу подключали? Не в курсе? А я вот прекрасно ее помню: сразу тебе мозги вышибить или сперва – в тушку, а уж потом – контролечку… А чему удивляться, Вадик? И «задача, которую папа озвучил», тут совсем ни при чем. Вы себя хоть на минуту в моей шкуре представляли? С тобой-то, Петрович, все ясно и просто. Как с котелком без ручки. Тебе только дай «Микасу» утопить по принципу «D квадрат ?R»: «Давай-давай! Потом разберемся!» Да и с тобой, Вадик, не сильно сложнее: свалить из этого дерьма самому, но сперва к нам подлизаться да папаню потом сюда вытащить. Я представляю, как ты прифигел, когда ясно стало, что четвертый – это Фридлендер. А вот как мне все это?! Страны – нет. Всех, кого знал, с кем вместе под пулями на брюхе ползал, на караван ходил или к козлопасам на огонек, тоже нет. Прикончил их всех твой папик. Одним щелчком тумблера. Вопросик наводящий: я ему что-то должен?
Так что перспектива на дальнейшее рисовалась вполне логичная. Петровича – за борт без мозжечка. Знал вьюнош дофига как много. Самому – на «Варяге» до первого порта. А оттуда – на Гудзон. С моими-то знаниями, умениями и молоденькой-то тушкой, а я знал уже перед переносом, кого они тут зацепили… О-го-го, робяты! Я бы так устроился, что любому Арику Шварцу и не снилось! Но когда я прочухался тут, все это благое намерение сдулось. Потому как Вася Балк… он оказался не просто молодым. И не просто храбрым парнишкой. Он еще и только что побывал в первом своем бою. И кроме присяги, Родины, прочих звонких словесов, которые в его черепушке были не просто звуком, он теперь еще и обожал своего героя-командира. И такой у нас с ним интересный диалог вышел… типа, «сам с собою я веду беседу», что дальше все было так, как было. Спасибо тебе, Петрович, что коньяку вовремя плеснул. Крыша уехать могла. Или моя, или его. А совсем едины мы стали в Артуре. Веруньчику за то спасибо скажите. После ее кумулятивного взгляда вы оба и получили окончательную амнистию. А не отсрочку. Ясно я выражаюсь? Хотя именно сейчас, если рассуждать «по-коловски», самое милое дело – мне вас всех валить и рвать когти. Ага? Теперь оба вылупились…
Ладно. Для наивных поясняю. И это будет как раз в-третьих: войну мы Николаю выиграли, революцию в зародыше притушили. До фига чего ценного на тему кто, что, где и как – слили. Молодцы? Молодцы!.. Теперь ставим себя на его место.
Что там дальше, какая еще польза ему от нас? А может, наоборот, вред? Ведь и Балк, и Руднев, и Лейков, вернее, те, кто в них сейчас сидят, они выросли где? В социалистической республике. Без царя. И республика эта прекрасно себе развивалась после его убийства. Что там они еще задумают? Вадик тоже не далеко от них ушел. И брать на себя не много ли стал? Может, ну их, в огород, эти риски? И так много чего нагородили. Зачем мне эти нервотрепки с родней, эта чертова конституция? Армия и флот со мной… Достаточно, не? Понимаете теперь, на какой мы скользкой дорожке? А если сюда добавить еще, что обуревший германец этим своим набегом на Петербург и нашими с ним целованиями де факто поставил мир на грань всеобщей войны? Да. Не через десять лет, а уже завтра! Вы озадачились хоть на минутку тем, что думают обо всем этом в Париже и Лондоне?.. Да еще круг посвященных – шестеро со стороны. Это непозволительно много. И двое из них – тетки. Это сегодня все славно, Вадик. Поскольку любовь. А вдруг возьмет твоя, да и разлюбит? Или хуже того: ты дуриком залезешь на кого-нить по пьяни, и донесут? А от любви до ненависти сколько? А императрица? Да, скрытная. Да, себе на уме. Но ведь психованная же! Ладно, Мишкин и Макаров, за них почти не беспокоюсь – у первого своя любофф на носу, а второй слишком мудр для глупостей. Но уже имеем два заведомо слабых звена, плюс батюшка-поп – вещь в себе. И тут еще непрогнозируемый Фрилансер, мать его… Это, ребятки, безумно много для того, чтобы считать ситуацию контролируемой. Поэтому, с учетом того, что вариант «по-коловски», с душевной мукой и сознанием того, что сам себе усложняю жизнь, мною отставлен, ставлю на обсуждение два варианта. Первый. Резко нам отсюда рвать. Попутно отправив в Обводной канал тушку бедолаги Фридлендера, по совокупности содеянного. И второй. Продолжать наши игры «во славу России», но с трезвым пониманием того, в какой глубокой заднице мы сейчас находимся.
– Василий Александрович, спасибо за откровенность. Но я бы выбрал второй.
– Ясно, Вадик… Петрович?
– Тоже. Хоть, конечно, первый и безопаснее…
– Понятно. По вашим озабоченным фейсам, коллеги, делаю вывод, что серьезность момента и принимаемого решения осознана. А теперь внимание! Тот самый вопрос: сомнения в том, что парадом командую я, у кого-то возникли?.. Нет? И это хорошо… А вот что дальше делать с «дядей Фридом», Вадим, теперь предоставь решать мне. Я ясно выразился, надеюсь?
Про остальное отдельно поговорим. Главное, пока я не познакомлюсь с Зубатовым и не влезу в курс питерских дел, всем сидеть тихо, как мышатам под веником. И никакой самодеятельности, блин! Нам, Петрович, на ближайшее время систематизировать итоги войны. Тебе, Вадим, как можно теснее сойтись со Столыпиным и Дурново, подталкивать по мере сил индустриализацию и реформу на селе, начиная с переселенческой программы. В остальном, ребята, помнить главное: «кадры решают всё». Кто это сказал, не забыли? Все, пока, народ, я побежал за Верочкой. К царю не опаздывают. Его просьба – сиречь приказ. Подарком еще каким-то грозился…
– Василий Александрович, тут по поводу дяди Фрида я еще кое-что хотел…
– Вадик, потом это обсудим… хотя нет. Проводи-ка ты меня до вагона. А потом ждите меня и не пропадайте никуда.
– Вась! Ты с ума сошел! Я боюсь…
– Верок, ты что это у меня?
– Вась! Я не пойду… Можно, а?
– Тю… вот тебе раз. Счастье мое! Ни японцев, ни Стесселя с его Стессельшей, ни кровищи гангренозной не боялась, а тут?.. Ну, кисенок-мысенок, ты чего это вдруг? Да он такой же человек, как и я. Только росточком пониже да усами погуще! Ну, и чего тут страшного-то, господи? Не кусается же он.
– Он – ЦАРЬ!!!
– Верунчик, заинька, успокойся, прошу тебя, счастье мое… Он – человек. И вполне себе нормальный, а не упырь какой-нибудь. А царь, не царь… Работа такая. Давай, пудри носик, поправь глазки, и – пошли. Даже к соседу на званый ужин опаздывать не хорошо… Господи, Вер… какая же ты у меня красавица…
– Васенька, любимый…
– Уй… Верок!.. Аж голова закружилась… Прости, но правда, нехорошо получиться может. Пойдем.
– Ну, пошли, пошли. Веди к своему величеству, гвардеец…