Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона
Шрифт:
– Можете самостоятельно взять ключи у дежурного. Профессор Бергман уже внес вас в списки допущенных.
Небрежно кивнув, командую напарникам:
– За мной.
Уходя, читаю мысли «коллеги»:
– Спеши, болгарин, время – деньги. Неси нам славу, а смерть придет к тебе сама.
Формально ты прав, американец. Все так и будет. Почти.
Видеокамеры в комплексе зданий реактора везде. Но в коридоре, ведущем в учебный корпус, есть мертвые зоны. Достигнув одной из них, разворачиваюсь и тихо спрашиваю:
– Братья, зачем?..
Меня
– Мы не могли оставить тебя одного, Искандер. Жизнь после смерти должна иметь цель.
– Неужели не могли послать других?
– На это дело брали только добровольцев.
Да, мои друзья – добровольцы. Как и те парни, которые уже находятся на территории Соединенных Штатов и готовятся к проведению диверсий. В том случае, если у нас ничего не получится. Что вряд ли.
– Мы вместе сражались и вместе закончим эту жизнь.
Безнадежно возражаю:
– Я бессмертный. Альфа.
– Значит, поможешь нам с новой жизнью.
Кемаль пытается шутить, но для меня это не шутки. Киваю:
– Хорошо, братья. Это я сделаю. Новый мир будет достойный, как и семья.
Мысленно добавляю: «И яркой, счастливой судьба». Продолжаю вслух:
– В той жизни вы будете вместе.
Отвечаю на изумление во взглядах:
– Это мне по силам и относится…
Подбираю слова:
– …к кодексу Альфы. Обязательство, которое я выполню, даже когда перестану быть человеком.
Друзья пораженно застыли. Несмотря на все свои сверхъестественные способности, я для них в первую очередь все еще человек. И откровения о могуществе, достойном полубога…
Невесело улыбаюсь:
– Время, парни. Охрана может заподозрить неладное.
Командир кивает:
– Веди, брат.
Темные очки в ночную смену выглядят эксцентрично. Но не вызывают удивления у операторов центра управления и прекрасно скрывают мерцающие жемчугом глаза от объективов видеокамер. Любимая модель Черного Теха, выступающего на этот раз в роли инженера человеческих душ. Впрочем, «железу» тоже достанется.
– Приступаем к эксперименту, коллеги.
– Да, сэр.
Для «коллег» реальность щедро дополнена иллюзиями. Высококлассными – я запомнил урок Брюса. В их сознании присутствуют профессор Бергман со свитой, ночь заменена на день, и основным мотивом является желание идеально выполнить свою работу. К слову, настоящий эксперимент был запланирован на восемь утра.
– Пластину омега-пятнадцать переставить в омега-четыреста семьдесят пять.
– Да, сэр.
Сколько мы проработаем, пока не спохватится охрана? Теоретически, вояки частной армии должны реагировать лишь на тревожные кнопки и картинки беспорядков на экранах мониторов. Но что у них заложено в инструкциях на случай, когда пойдет вразнос реактор?
Через сорок с небольшим минут приходит пора лично посетить реакторный зал. Прихватываю
Парни ожидают в комнатушке дежурной бригады ремонтников. Белые шапочки на головы, респираторы на лица. Американцы жмутся даже на легкие защитные скафандры, экипировка ремонтников не изменилась с восьмидесятых годов. Частая замена персонала обходится дешевле разработки новых средств защиты. Впрочем, трудно подобрать достойную защиту от излучения, львиную долю которого составляют нейтроны.
– Сэр, лекарства?..
Кемаль протягивает пузырек с таблетками. Морщусь в ответ, демонстрируя жестом:
– Выброси.
К средствам от радиации эта химия не имеет никакого отношения. Но симптомы лучевой болезни задавливает качественно, отдаю должное. Правда, лишь на первой, относительно легкой стадии.
Реакторный зал встретил сильным запахом озона. Правда, к свежему и бодрящему аромату примешивается ощутимая едкая струя, как от горелой резины. Радиация ионизирует молекулы воздуха, отсюда и эффект.
Не зря мы со всем прилежанием поработали на тренажерах. Дело спорится, только щелкают искры короткого замыкания в отрубаемых отвертками блокираторах. Затем специальный ключ-вилка вставляется в пазы, нажим, и на свет появляется хвостовик фокусирующей пластины. Яркого синего отлива, необычно легкий металл. Как он удерживает нейтроны? Происхождение материала так и останется загадкой, хотя, после знакомства с Финистом, я придерживаюсь версии наследия Атлантов. Надо было спросить тогда у волхва в прошлом Аркаима – не Арии ли раздолбали слишком многого возжелавший островок? Так же, как прошедший сквозь смерть офицер, много лет спустя и в чужом мире – Хрустальный остров?
Уверен, что истина где-то рядом.
Пока один слой сознания перебирает мысли и впечатления, другой контролирует операторов, третий следит за нашей работой. Ключей всего два, сил у меня мало, поэтому мы работаем с Ахметом, а Кемаль трудится в гордом одиночестве.
Интересно, скажется ли на мне радиация? В принципе реактор сейчас практически заглушен, но вырывающиеся из-под ног потоки частиц легко различаю паранормальным взглядом.
Двадцать пять минут ударного труда. Я уже задыхаюсь, сил нет вообще. Парни это замечают:
– Сэр, постойте, отдохните, мы справимся сами.
Киваю, достаю из внутреннего кармана фляжку и, сдвинув на подбородок респиратор, присасываюсь.
Прикончив в несколько глотков, перевожу дыхание, осматриваюсь. Да, осталось чуть-чуть.
Еще пять минут – и готово. Расставленные по «новой» схеме, отражатели выдадут фантастический результат. Уверен, что, как и в моем мире, операторы на суде будут повторять одну и ту же фразу: «Мы все делали правильно». Если дотянут до суда, конечно.