Ставка на бандитов
Шрифт:
— В данный момент я не представитель власти, а частное лицо, — веско объяснил Шароев, ожидая реакции Фомина.
Однако авторитет молчал.
Поняв, что ему не удастся заручиться словом Монаха, полковник решил перейти к главному.
— Мне скоро пятьдесят, — издалека повел незваный гость, — почти тридцать лет я отдал службе в органах контрразведки. За все эти годы я не нажил ничего, кроме язвы и повышенного давления. От государства мне ждать нечего, если не считать почетной грамоты или юбилейной медали. Проводив меня на покой, мне выделят нищенскую пенсию.
— Что-то я не пойму вас, гражданин начальник, — удивленно произнес Фомин, — вы приехали поплакаться на свою жизнь? Тогда вам не ко мне. У меня просто кличка Монах, на самом деле я не священник. Хотите, подскажу хорошего попа, он вам и грехи отпустит, и душу облегчит?
— Не ерничайте, — слегка обиделся Шароев, — и не перебивайте, дослушайте до конца. Я, может, впервые в жизни позволил себе произнести вслух то, о чем раньше не смел и думать.
— Хорошо, — согласился авторитет, — я не стану вас перебивать, продолжайте.
Полковник извлек из кармана пачку «Явы» и зажигалку. Зажав в зубах желтый фильтр, он глубоко затянулся.
— Так вот. Сегодня в моих руках есть ценная информация, которая сможет вас заинтересовать. Я бы сам ею с радостью воспользовался, но это не в моих силах. — Сделав небольшую паузу, Шароев пристально посмотрел на собеседника, как бы подготавливая того к дальнейшему сообщению. — Вчера утром мы арестовали Зеленцова по обвинению в шпионаже и измене Родине, сейчас он сидит в Лефортове. Нам удалось отследить все его банковские счета, но получить по ним деньги мы не в состоянии. Для этого понадобится не один месяц, а то и год. Вам же с вашими возможностями не составит большого труда все это провернуть. Для этого понадобится только хороший финансист и некоторая сумма на взятки банковским чиновникам. За передачу этой информации я прошу сто тысяч долларов. Это составит меньше трех процентов от общей суммы. Согласитесь, не так много.
Услышав такое неожиданное предложение, Монах настолько поразился, что с трудом смог взять себя в руки. Он спросил:
— А какие у меня гарантии, что ваши счета не окажутся фуфловыми? К тому же я не миллионер, чтобы достать вам из кармана такую сумму.
Шароев не спеша затушил в массивной стеклянной пепельнице недокуренную сигарету и произнес:
— Я уже думал об этом и готов пойти на риск. Вы мне проавансируете, скажем, десять тысяч, а остальное отдадите после того, как получите всю сумму или большую часть. Идет?
Монах задумался.
Дюк все равно битая карта, пусть хоть его деньги послужат на благо воровской общине. Предложение действительно казалось заманчивым, очевидно, на него стоило согласиться. Однако просто так отдавать десять штук баксов Фомину не хотелось. И не потому, что он был прижимистым или жадным, просто одна мысль о том, что на его деньги будет жировать «кум», приводила Монаха в бешенство.
Поразмыслив еще какое-то время, авторитет серьезно произнес:
— Я готов вам выдать аванс и обещаю полностью с вами рассчитаться после получения всей суммы, только этого мало.
— Что же вам еще? — удивился Шароев.
— Я хочу, чтобы вы выпустили на свободу Зеленцова, — ответ прозвучал твердо и непреклонно.
Полковник пристально посмотрел на собеседника, пытаясь угадать ход его мыслей. Это ему не удалось, и он спросил, не скрывая любопытства:
— Зачем вам понадобился Дюк?
Монах улыбнулся, обнажив золотую фиксу, насмешливо произнес:
— Я же у вас не спрашиваю, зачем вам деньги. Считайте это основным условием нашей сделки.
— Ну что ж, — протянул Шароев, — значит, мы договорились. Зеленцова отпустят завтра утром — это я вам гарантирую.
— Хорошо, — удовлетворенно ухмыльнулся Фомин, — деньги получите немедленно.
Авторитет поднялся со своего места и прошел в дом.
Он вернулся через пару минут в сопровождении Брюса, который нес бумажный пакет с деньгами.
Телохранитель протянул посетителю конверт и сказал:
— Пересчитайте, здесь ровно десять тысяч «зелени».
— Я вам верю, — ответил полковник, пряча доллары во внутренний карман пиджака и направляясь к выходу.
Фомин последовал за ним:
— Запомните этого пацана, его зовут Дима. В следующую встречу, если она, конечно, состоится, оставшуюся сумму передаст вам он.
Полковник согласно кивнул головой и направился к калитке.
В эту секунду ворота распахнулись, и во двор въехал стального цвета «мерседес», из остановившегося неподалеку от собеседников роскошного автомобиля выпорхнули сестры и порывисто бросились к Монаху, но замерли на полдороге, будто натолкнувшись на невидимую преграду.
Удивленные взгляды девушек устремились на полковника, который, в свою очередь, растерянно смотрел на близнят.
Первой пришла в себя Маша. Сделав шаг в направлении Шароева, она ангельским голоском спросила:
— Папа, что ты здесь делаешь? Разве вы знакомы с Валерой?
Ошеломленный Монах напоминал театрального мима, так часто сменялись выражения его лица: сначала — шок, затем — полное непонимание происходящего, переходящее в гнев…
Но авторитет не был бы авторитетом, если бы не сумел взять себя в руки: он громко расхохотался, схватившись за живот, после чего выразительно посмотрел на очумевшего полковника и произнес:
— Папаша, да мы с вами родственнички. Вот это «рамс», вот это «косяк» на вашу седую голову.
Веселость авторитета передалась девушкам — они сперва неуверенно, а затем все сильнее и сильнее принялись звонко смеяться, потешаясь над неожиданным обстоятельством.
Один только полковник не разделял общего веселья. Он будто врос в землю, бешено вращая глазами. Наконец к нему вернулся дар речи:
— Как, неужели вы живете с ним? — Шароев указал на Фомина. — Почему я об этом не знал? Ах да… — он хлопнул себя ладонью по лбу, как бы что-то вспомнив. — Мне же докладывали, что Монах живет с какими-то сестрами-близнецами, но я и мысли не мог допустить, что это вы. Но как такое могло случиться?