Ставка на невинность
Шрифт:
Оказывается, теткина блуза не такая уж и плотная.
То, что сквозь жуткий кримплен не проступают соски, не значит, что я не почувствую тепло мужской руки. Или, что он не почувствует, что на мне нет лифчика.
Я буквально ощущаю, что у Германа перехватывает дыхание. Вздрогув, я пулей вылетаю из салона, запахиваясь на ходу.
Секунду спустя, Бергман дает по газам, а я принимаю
Глава 4. Новый поворот и интересный ракурс
– Левина, слушаю, – буркаю я в трубку, просматривая свою запись на сегодня.
– Ты всем таким валютным голосочком отвечаешь? – смутно знакомым голосом отвечает трубка.
– Это не лор-кабинет. Это стоматологическая клиника, – я уже собираюсь бросить трубку. Знаток, блин.
За каким-то хреном администратор вывесила мой мобильник на сайте, она уже от меня огребла и номерок убрала, но нет-нет, да и кроме постоянных клиентов, мне звонят какие-то ушлепки.
– Или это специально для меня? Раз вокалом не взяла, решила сексом по телефону доконать? – язвит тип.
Я с отвращением смотрю на экран. Надо добавить этот номер в черный список.
– Ну давай, расскажи, как ты снимаешь свои розовые трусики…
Ах ты боже ж ты мой! Так это Бергман в остроумии упражняется. Где он там секс по телефону услышал? Ну, что ж. Не люблю разочаровывать людей. С придыханием начинаю:
– Я медленно, нежными движениями натягиваю латекс… ные перчатки, чтобы ухватить вас за… Проклятье, я же не уролог! Надо переучиваться, – наигранно сокрушаюсь я и рявкаю: – Что вам нужно? Беспокоят вставные зубы? Это не ко мне: я могу выбить или удалить, вставлять – не мой профиль.
– Без мамы моей ты совсем дерзкая, да? Ты хоть в курсе, что лечит уролог? Или этого в романсах не было?
– Я закончила мед и прекрасно знакома с анатомией. Если у вас проблемы по этой линии, я с удовольствием передам контакты знакомого врача вашей маме. Еще вопросы?
– Это у меня вопрос: что тебе от меня нужно, моль? Решила зайти с другой стороны? Я тебя раскусил Яна! Как там? Левина?
Ну надо же! И имя даже запомнил.
– Если еще есть, чем кусать, тогда можете записаться ко мне на прием через администратора, – холодно отвечаю я.
– Совсем гордость потеряла? – усмехается Герман. – На все готова, лишь бы встретиться?
– Кажется, это не я вам позвонила, а вы мне. Не понимаю сути претензий.
– Ну разумеется… И перчатки ты у мамы оставила тоже нечаянно? Вовсе не для того, чтобы мне пришлось их тебе везти?
Так вот они где!
Ах, ты шельма Роза Моисеевна!
Я все утро их искала, думала, что выронила из кармана. Я – известная растеряша, и перчатки кладу только в пальто. И не спохватилась вчера, лишь потому что довезли на машине.
Значит, ушлая бабусенция стянула перчатки.
– Ну сработало же, – елейно отвечаю я,
В трубке раздается кашель.
Это он еще не знает, что мой любимый поэт – наш городской современник Федул Жадный. А любимый стих: «Всю ночь дрочил, отнялся средний палец, мне тридцать лет, а я – пиздострадалец».
Да, мама всегда говорила, что я не романтичная…
– В качестве благодарности я бы хотел тебя никогда больше не слышать.
– Нет проблем, Герман. Вы меня можете даже не видеть! – искренне радуюсь я. – Если уж моя шкурка при вас, вы можете просто завезти ее на ресепшн в мою клинику. Мне передадут.
– Прекрасно. Если и ты и дальше не будешь маячить у меня перед глазами, я, так и быть, к новому году подарю тебе томик Чехова, чтоб ты и прозу осиляла. Пение – определенно не твое, подозреваю, что и декламация стихов – тоже.
Дверь в кабинет открывается, и в проеме появляется наша блаженная администратор Таня:
– Яна Михайловна, к вам пациент по записи…
Перебивая Таню, раздается сочный баритон:
– Солнышко, ты меня ждала?
Это один из любимейших клиентов и близкий друг – Демид Артемьев. С зубами у него все хорошо, ко мне он таскается на чистку раз в год, ибо жуткий курильщик.
– Что это у тебя за кот Базилио? – сварливо уточняет Герман в трубке.
Нихрена не слепой Демид шарит по мне довольным взглядом завзятого бабника.
– Ты так заводишь меня в этой форме…
Таня, стыдливо пискнув, исчезает за дверью. Ничего, Артемьев по девчонке тоже пройдется. Редкая дева не падает к нему в объятья.
– Что там у тебя происходит? – ерепенится Бергман.
– Ну мы с вами договорились, да? – быстренько подтверждаю я в трубку. – Оставите у администратора. Заранее спасибо за доставку! Я высоко ценю ваш сервис!
И не дав Гере ничего сказать, я сбрасываю звонок.
– Бессовестный! Зачем смутил нашу Таню? Она и так не от мира сего!
Демид, усевшийся в кресло, мурлыкает:
– Не могу устоять, у нее так мордочка покраснела, а ведь я даже не успел ей комплимент отвесить.
Чуть не заржала. Демидовские комплименты – это отдельный вид искусства. Один раз выслушаешь, и как будто тебя поимели.
– Ладно, открывай рот, Дон Жуан, – натягиваю я маску.
Спустя тридцать минут, вставив Артемьеву капу с фторолаком, в основном, чтоб его заткнуть, ибо у меня от хохота уже руки трясутся, я выползаю из кабинета, отдать запись на ресепшн, чтобы все внесли в систему, и вижу, что Таня шарится по полу.
– Чего ты?
– Ой, Яна Михайловна! У макета зуб открутился…
Бедный Йорик. Так мы звали черепушку – наглядный материал. У него зубы навинчивающиеся, и каждый раз, когда приводят ребенка, мы потом эти зубы по всей приемной собираем.