Ставка на проигрыш (с иллюстрациями)

Первым посетителем старшего инспектора уголовного розыска Антона Бирюкова в этот день был Слава Голубев. Войдя в кабинет, он по привычке присел на подоконник и словно с обидой спросил:

— Значит, окончательно решил?

Бирюков чуть удивленно посмотрел на него.

— Что, Славочка?

— Большому кораблю — большое плавание.

Антон понял: о его переводе в областное управление уголовного розыска стало известно сотрудникам райотдела.

— Откуда такие сведения?

— Подполковник приказал принять у тебя дела. — Голубев помолчал, наблюдая, какое произвел впечатление на Антона. — Доволен?

— А ты?

— Мне-то какая радость?

— В старшие инспекторы переходишь. Как говорят, растешь на глазах.

— Лучше расти коллективно. — Слава ладонью пригладил непослушный ежик волос. — Только, понимаешь, сработались, и… Бирюков, видите ли, до зарезу понадобился областному угрозыску! Будто у спортсменов — способных людей мигом в высшую лигу перетягивают. Скажи, не так?

— Не расстраивайся. Как только в начальники выйду, наведу в этом деле порядок, — пошутил Антон. — Что мне, до пенсии здесь сидеть? И так пять лет отслужил. Можно сказать, каждого пьяницу в районе знаю.

Голубев, похоже, хотел что-то возразить, но вместо этого только вздохнул и вдруг ни с того ни с сего переменил тему разговора:

— Давно в Березовке был?

— С месяц назад. А что?..

— Сегодня пятница, следовательно, впереди два выходных дня. Предлагаю на прощание вместе проведать твоих родителей. Говорят, на Потеряевом озере рыбалка мировая.

Бирюков не успел ответить. Послышался короткий стук в дверь. В кабинет тихонько, бочком вошел кривоногий мужичок в измятом костюме и заметно не по размеру больших кирзовых сапогах. Поправив языком вставную челюсть, он неожиданно громко поздоровался:

— Здравия желаю, товарищи офицеры!

— Здравствуйте, Иван Васильевич, — ответил Антон, сразу узнав колхозного конюха Торчкова, прозванного в Березовке Кумбрыком за то, что слово «комбриг», сокращенное от «командир бригады», он произносил как «кумбрык». Торчков смотрел на Антона

и безмятежно улыбался. Потом неторопливо снял с взлохмаченной головы старенькую клетчатую кепку, по-утиному переваливаясь с боку на бок, прошествовал от порога к стулу, осторожно сел и, густо дыхнув спиртным перегаром, заговорил:

— Иду мимо милиции, вспомнил, что ты тут работаешь. Думаю, дай зайду к земляку… — Торчков облизнул потрескавшиеся губы. — Беда со мной стряслась. Вчерашним вечером в райцентровский вытрезвитель попался. Только что выпустили оттуда. Пришел у тебя защиты просить…

— Чем же теперь вас защитить?

— Скажи вытрезвительному командованию, чтобы не сообщали в колхоз о моем приключении. Сам знаешь, председатель колхоза Игнат Матвеевич… Кхм… Стало быть, папаша твой за такую забаву по головке не погладит, потому как мужик он в этом отношении очень требовательный… Да и штраф за вытрезвление мне сейчас платить нечем. Пятьсот рублей, какие в кармане имелись, это самое… Уплыли вчера.

— Так много пропили? — спросил Антон.

— Куда там пропил! — Торчков, поморщась, махнул рукой. — Выудил кто-то деньжонки из кармана. Отыщешь — половину тебе за труды.

— За труды нам государство платит. — Антон посмотрел на Торчкова. Зная, что у конюха-выпивохи лишнего рубля за душой никогда не водилось, спросил: — Откуда, Иван Васильевич, у вас столько денег набралось?

— Мотоцикл по лотерее выиграл. А куда он мне?.. Чтоб кататься на нем, документ нужен. А кто мне его даст? Я ж, как известно, кубанцкий кавар… ка-ва-ле-рист. Вот если б добрую лошадь выиграть, тогда б я на деньги не позарился. Лошадей больше собственной женки люблю. Мне еще на военной службе наш кумбрык говорил: «Ты, Ваня, с лошадьми далеко пойдешь, только…»

— Значит, деньгами получили, — перебил Антон. — И сколько?

— Ровно тысячу отвалили.

— А какой мотоцикл выиграли?

— «Урал» с люлькой.

— По-моему, такой «Урал» полторы тысячи стоит, — сказал молчавший до этого Голубев.

— Так с меня комиссионные содрали.

— Какие комиссионные?

— Сказали, пересылка шибко дорого стоит. Сотняги три, не меньше. Да еще какие-то расходы, кто их знает…

Бирюков переглянулся с Голубевым.

— Вы где деньги получали, Иван Васильевич?

— У вас тут, в райцентровской сберкассе, возле базара.

— Номер и серию лотерейного билета не помните?

— Цифры? — Торчков растерянно моргнул. — Так, Антон Игнатьич, если бы моя голова цифры запоминала, разве ж я конюхом в колхозе работал? Я б тогда бухгалтером на производстве устроился.

— Может, помните, когда получали деньги? — сдерживая улыбку, спросил Антон.

— Аккурат в тот день, как бабку Гайдамачиху в больницу привозил по приказанию папаши твоего.

— Когда это было?

— Пожалуй, больше месяца назад… В начале августа.

— И за месяц половину тысячи истратили?

— Так деньги, они ж как вода…

— А не водочка?.. — зная неравнодушие Торчкова к спиртному, улыбнулся Бирюков.

Торчков обиделся:

— Пошто, Игнатьич, непременно водочка? Зубы новые вставил. — Он широко ощерился: — Во… Хоть сегодня женись! — И хлопнул рукой по голенищу сапога. — Еще кирзухи новенькие в сельмаге отхватил да радиоприемник, который на ремне можно носить.

— Это и все покупки?