Ставка на темного зверя (сборник)
Шрифт:
– Почему вы так решили? – удивилась я.
– Смотрите, – он указал прямо, – вон там!
Я пригляделась и поняла, что это флажки. Они были почти незаметны с моего места, скрываясь в кустах. Несколько комков грязи, прилипших к лапе зверя, образовывали цепочку, тянувшуюся за веревку.
– Мне мой учитель говорил, что если волк не обращает на флажки внимания, то, значит, он выкормлен человеком, – пояснил Петя.
– И что теперь делать? – спросил Валерка растерянно. – Отбой кричать?
– Отбой кричать не будем, все предупреждены – дойдут до веревки, а потом
– Вот так, одни? – засомневалась я, уж больно неуютной и чужой выглядела чаща.
– А вы как хотели? – парировал охотник. – Толпой и с песнями? В Сибири охотники зверя по нескольку дней преследуют. Бывало, белку промышляли неделями, а попутно то медведя подстрелишь, то рысь. Это вам не тарасовская лужайка! – он небрежно махнул в сторону чащи.
Мы подлезли под флажки и пошли дальше. Вскоре по правую руку от нас между деревьями замелькала поверхность пруда.
– Карюхин пруд, – сказал Петя, – то самое место, куда я в детстве ходил.
– Это вы сюда бегали? – ахнула я. – Без ружья?
– Раньше волки людей так не грызли, – мрачно сказал охотник, – это новая мода.
Не знаю, может, это результат самовнушения, но, как только мы прошли Карюхин пруд, лес стал казаться мне гораздо более густым и диким, чем раньше.
– Вон там, – Петя показал вперед, – много лет назад был охотничий домик. Не знаю, уцелел ли он, его еще при царе Горохе построили.
Больше следов мы не видели. В густом слое палой листвы даже наши ноги не оставляли отпечатков. Петя поминутно нагибался, всматриваясь в землю, но даже его зоркие глаза не могли ничего обнаружить.
– Что это? – Валерка показал на сломанную ветку.
– На излом свежая, – Петя покрутил ее в руках, – сломана высоко, так только человек может.
– Может быть, это кто-нибудь из наших? – прошептала я.
– Не должны, я им твердо сказал, дойдете до флажков и вернетесь домой.
Мне показалось, что в зарослях появилась едва заметная тропка. На ней была примята трава, да и кусты не так подступали. Я слышала, что звери могут вытаптывать такие где-нибудь возле водопоя. Тропинка спустилась в небольшую низину с влажной почвой. Мы отчетливо увидели след человеческой ноги в сапоге.
– Глядите! – воскликнул Петя, указывая на землю неподалеку от следа.
Мы присмотрелись – точно отпечатанный след зверя – когтистая широкая лапа хищника глубоко вдавилась здесь в грязь. Чуть дальше следы хищника вплотную подошли к человеческим. Вначале я подумала, что волк напал на человека, но потом поняла, что они вполне мирно пошли рядом. Петя прав, это человеческий выкормыш.
– Тс-с! – охотник приложил палец к губам. – За мной, по одному!
Он, как Чингачгук, юзом стал пробираться в зарослях, стараясь не задевать ветки, а мы с Валеркой пытались подражать его телодвижениям.
– Куда мы идем? – тронула я Петю за плечо.
– К месту, где раньше был домик, – прошептал он чуть слышно, – это недалеко.
«Недалеко», в понятии деревенских жителей – это километров пять, не меньше. Вниз, вбок, влево, вправо, у меня уже начала кружиться голова от всех этих финтов. Казалось, зеленый лабиринт никогда не закончится.
Заросли расступились, и нашему взору открылась поляна. На ней стоял старый покосившийся замшелый домик. Петя сделал нам знак молчать. Бревна избушки уже почернели от старости, казалось, толкни ногой – строение развалится. Мутное маленькое окошко смотрело в нашу сторону. Мы двинулись в обход, скорее ползком, чем на четвереньках.
Когда мы доползли до тыльной стены, то прислонились к влажному мху и стали прислушиваться. Вначале не было никаких звуков, потом стало слышно, что в доме кто-то ходит. Определенно раздавались шаги и покашливание. Потом кто-то беспокойно завозился, зашебуршал.
– Слышите? – Петя поднял указательный палец.
Раздался звук, похожий на тихий плач. Я поняла, что это повизгивает животное. Бум! Шлеп! Два хлопка, визжание усилилось. Внезапно я разобрала слова, донесшиеся из-за стены:
– Так тебе, так! – говорил неизвестный глухим хриплым голосом. Шлепки, удары участились, по всей вероятности, там били животное. Визг перешел в рычание.
– Ах, ты еще и рычишь! – крикнул человек внутри. – На меня, своего хозяина!
Потом все стихло. Сколько мы ни прислушивались, не могли разобрать ни единого звука. Мне стало настолько любопытно, что я не утерпела и поползла к окошку.
– Куда вы? – чуть слышно шепнул Петя, пытаясь схватить меня за ногу. – Там опасно!
Я отмахнулась от него и перекатилась за угол. Медленно и осторожно я подняла голову к окну и заглянула внутрь. Как в краеведческом музее Тарасова, модель крестьянской избы девятнадцатого века! Обстановка – лавка, стол. Ко мне спиной стоял какой-то человек, закутанный в темный плащ с капюшоном, во всяком случае, мне показалось, что это плащ. Он стоял возле загончика, отгороженного от комнаты деревянной решеткой. Я не сразу заметила, что в углу загончика съежился зверь. Человек просунул руку между прутьями. Я увидела, что он сжимает палку.
– Получи! – палка с глухим стуком опустилась на голову волка. Тот еще больше съежился, стараясь увернуться от удара.
Человек начал колотить его с размеренностью робота. Волк метался в разные стороны, то жалобно поскуливая, то рыча, но дубинка находила его везде. Мне стало ужасно противно смотреть на это зрелище, я отползла в сторону.
За углом на меня накинулись мои друзья.
– Не делай так больше! – возмущался Валерка. – Мы так волновались!
– Ну, что там происходит? – поинтересовался Петя.
– Человек бьет волка, а тот сидит в клетке. Меня чуть не стошнило!
– Что за человек?
– Не знаю, лица не видела, он весь в плащ закутан.
Мы стали думать, что нам делать дальше – то ли ворваться внутрь и разоружить незнакомца, то ли пойти за подмогой.
– Если уйдем – упустим случай! Нас трое, а он один! – решительно сказал Валерка.
Сзади нас что-то щелкнуло. Медленно повернув голову, я увидела бездонные черные отверстия, мне в голову уперлось ружье. От ужаса я даже потеряла дар речи. Хотела что-то сказать, но лишь судорожно вздыхала.