Ставка на выбывание
Шрифт:
— Стремительно. Чувствую, сейчас меня начнут злить и провоцировать. Смотри в оба, Рома. — Уселся в кожаное кресло и задержал сосредоточенный взгляд на лице Мелеха.
— Смотрю. — Пожил перед ним конверт из плотной серой бумаги.
Виталий бегло глянул его содержимое и, согнув пополам, сунул в карман пиджака.
Откинулся в кресле и вздохнул:
— А с этого шкуру содрать и портмоне мне новое сшить. Вольному воля. Понятно?
— Яснее не бывает.
— Сдирать можно живьем, чтобы мучился.
— Сделаем, Виталий Эдуардович.
— Выполняй.
Проснулась Маша, разбитая головной болью. И мыслями разбитая обо всем произошедшем. Утро ранее спать бы еще и спать, отдохнуть и понежиться в постели, но тревога не давала. Ждала Мария звонка или прихода Константина, уверенная, что вчерашний кошмар продолжится и сегодня. Раньше подобное упорство она принимала за целеустремленность, а сейчас поняла, что это нечто другое. И ревность — это не любовь, и постоянный контроль — не всегда забота… В чем еще она ошибалась?
Эхом пережитого эти вопросы гудели в голове, вселяя неуверенность и страх. Неужели она настолько глупа? Так не разобраться в человеке, так ошибиться…
Лучше вообще ничего не чувствовать. Не влюбляться, не любить, не гореть — значит потом не страдать. Потому что самое страшное, когда тот, кому доверяешь всю себя без остатка, становится твоим палачом.
Разрыв отношений принес разочарование не только в Косте, но и в самой себе. Если уж после трех лет осталась у разбитого корыта, а точнее, с разбитым сердцем и надорванными чувствами… Никогда не была циничной и быть такой не хотела, но Константин постепенно убивал в ней веру в настоящее и искреннее. Он постепенно ее разрушал. Их возвышенные на первых порах чувства съелись скандалами из-за мелочей и непониманием. А хотелось чего-то сердечного, удивительного. Мечталось о каком-то недосягаемом уровне.
Позже Маша поняла, что женщины склонны все романтизировать и идеализировать. Они ищут принца, который наполнит пресную обыденность яркими самозабвенными чувствами, они ищут неземного блаженства, вкладывая в одно слово десятки смыслов, питаясь мифами и иллюзиями.
Пора признать, что это лишь волшебная мечта, которой никогда не суждено сбыться. В жизни все происходит прозаично и пошло. Как у нее с Костиком. Вот знакомство, первое свидание, острая увлеченность, влюбленность, перерастающая в глубокую привязанность, пик страсти и влечения, мечты и планы, а потом разбитые надежды, нереализованность в отношениях, оскорбления, ненависть…
Чем тяжелее становились мысли о прошлых отношениях, тем сильнее укреплялись сомнения насчет связи с Виталей. Сомнения росли, а с ними росло и нежелание что-либо начинать. Бажин — величина намного крупнее Костика. Если когда-нибудь он захочет ее размазать, от нее вообще ничего не останется.
На Новорижское Маша подъехала к трем часам дня. Миша уже закончил высадку барбарисов, что ее невероятно обрадовало. Совсем чуть-чуть осталось, и она будет свободна.
— Миша, ты молодец, как быстро справился, — похвалила его и прошлась взглядом по саду. — Тебе не кажется, что красочек не хватает?
— Можно еще что-нибудь добавить, — согласился помощник. — Пузыреплодник?
— Пурпурный, красный, да? Его и постричь можно, если что. Шариком хорошо будет.
— Давай. Отлично на первый план выйдет.
— Вот и хорошо. Посадочный материал на тебе.
— Сколько? Кустов десять?
— В самый раз. Все высадишь, я потом проверю.
— Ладно.
— Пойдем теперь со мной, что-то покажу. — Мария повела помощника за дом. — Миша, горшки с территории убери. Что это такое? Земля почему на дорожке?
— Сейчас смету.
— И не просто смети. Щетку возьми, швы вычисти. Сметать будешь, земля в швы забьется, грязь разведешь. Все чисто должно быть.
Они пошли по гладкому полотну ухоженного газона. Просторная лужайка была ограничена по бокам кизильником. Блестящим, стриженным в форме разноуровневых кубов.
— Капец тут метраж, они заколебаются этот газон косить, — усмехнулся Миша.
— Тебе какая разница. Смотри… — Остановилась у кучерявых облаков горных сосен. — У этой иголки начали желтеть.
— Блин! — Мишка присел на корточки около деревца. — Я ж их вот только на днях подкармливал.
— Если эти елки сдохнут, ты за них не рассчитаешься. Их тут двадцать штук, каждая больше сотни тысяч.
— Да знаю я, — вздохнул парень обреченно и принялся осматривать все карликовые сосны.
— Сегодня все обработай.
— Конечно.
— Я в понедельник-вторник все посмотрю.
— Тебя завтра не будет?
— Нет. Чтобы до вторника все доделал. И будем сдавать проект, — сообщила она, правда слабо представляя, как можно сдать работу и при этом не увидеться с заказчиком. Разве что поручить это дело матери.
Точно. Так она и сделает. Мишка будет ездить и проверять, чтобы последние высаженные кустарники принялись, а недели через две мать вернется из отпуска и сдаст проект. И фотографии пусть сама у Бажина выпрашивает.
Раздумывая над всем этим, Мария обошла дом и направилась к открытым воротам гаража. Виталий вернулся, наконец-то она заберет свою машину и уедет. Тем, почему ей не позволили это сделать раньше, даже не стала озадачиваться. Разговаривать с Бажиным не хотела, надеялась уехать до того, как он захочет снова пообщаться. Пусть думает про нее, что хочет. Ей тоже не до сантиментов.
Увидев хозяина дома, пошла быстрее, хоть и чувствовала себя глупо. Будто трусливо убегала, но по-другому в этой ситуации нельзя.
— Маша! — громко окликнул он, так что не проигнорируешь и не сделаешь вид, что не услышала.
В этот момент Александрова себя возненавидела. За свое чувство такта и вежливость в любых ситуациях, которые так хвалил Виталий. Ей бы плевать, ускорить шаг, сесть в «лексус» и умотать, а она остановилась. И в очередной раз отметила, как Бажин двигался. Шел походкой легкой, быстрой. Кажется, пройдет сквозь любую толпу, разрезав ее как нож теплое масло. Вспомнились внезапно собственные слова о его особой чувствительности. Вот и пусть почувствует, что она не расположена к общению.