Ставка на выбывание
Шрифт:
Настраивалась дать ему отпор, но совсем не ожидала, что он, подойдя ближе, не остановится, а подхватит ее и, словно волной, внесет в гараж.
Совершенно обескураженная его действиями, потеряла дар речи, а Бажин уже прижал ее к стенке.
— Виталя, не трогай меня.
— Неужели мы перешли на «ты»?
— Ты откровенно заявляешь, что хочешь меня трахнуть. Твоя воля, ты бы меня раздел прямо здесь и сейчас. Мне кажется, «выкать» уже не уместно.
Он медленно кивнул, правда, не уточняя, с чем именно соглашался: с тем, что «выкать» неуместно или с тем, что раздел бы прямо здесь и сейчас. Потом долго смотрел
Маша из упрямства не отводила взгляда, и в какой-то момент ее начало подташнивать. Показалось, что Виталий действительно сейчас залезет ей в голову и прочитает мысли, а он аккуратно, чуть касаясь кожи пальцами, сдвинул с плеча ворот клетчатой рубашки и, разумеется, увидел на шее красную полосу. Взял ее за левое запястье и подтянул вверх рукав. Там тоже были синяки…
— Что ты делаешь? — прошептала Маша, вообще не понимая, что происходит. В другой раз она бы проанализировала ситуацию и нашла всему разумное объяснение, но сегодня на что-то подобное совсем не была способна. Ни сил на это нет, ни желания.
Отпустив запястье, он слабо нажал пальцами на челюсть, заставляя повернуть голову вправо. Зачем? У нее ничего нет на лице, ни синяков, ни царапин, это точно. Тем более сегодня она накрасилась особенно тщательно и хорошо наложила тон. У нее ровный цвет лица и идеальная кожа.
Какая-то невзрачная мысль шевельнулась в воспаленном сознании, но тут же затерялась в хаосе, что сейчас творился в голове у Маши.
— Мне кажется, ты чем-то сильно взволнована, нет?
Пока собиралась с духом, чтобы что-то сказать, он оторвал ее от стены и легко увлек за собой в дом. Маша хотела бы обвинить его в том, что он тащил ее насильно, но это было не так — ноги будто сами несли ее, сами подстроились под его быстрый шаг и старались не отстать.
— Что-то нездоровое происходит, — выдохнула, глупо вспомнив бажинское определение.
— День сегодня очень нервный, — быстро сказал он. И тут же бросил в сторону, обращаясь к домработнице: — Надежда Алексеевна, а заварите нам чаю, какого-нибудь успокаивающего. — Подвел Машу к столу, усадил на стул. Сам занял место на другом конце стола.
Они сидели друг напротив друга и друг на друга внимательно смотрели. Александрова безвольно откинулась на спинку, пытаясь отдышаться.
Странное дело, несколько месяцев знакомы, но такое чувство, что сегодня она видела его впервые. Как можно было сомневаться, что он проколет ухо? Мужчина, имеющий смелость носить такую стрижку, запросто это сделает. Экстравагантная, дерзкая. Выбритые виски и удлиненная челка, которая зачесывалась назад. Взгляд невольно скользнул к рукам, когда Виталий начал постукивать по столу. Он делал это бесшумно, едва касаясь поверхности кончиками пальцев, но барабанил в определенном ритме, и через несколько секунд у Маши застучало в голове. Зазвенело то, что Бажин бесшумно отстукивал. Чем дольше смотрела на его руки, тем громче бил в голове этот ритм. Чтобы избавиться от этой навязчивой музыки, Мария отвернулась, уставившись в окно, выходившее на розарий. Но скоро вынужденно повернулась, потому что Надежда Алексеевна принесла им чай.
— Спасибо, — поблагодарила и сразу отпила. Точно не ромашковый. Какой-то травяной, очень приятный. — А ты со всеми женщинами так обращаешься? Сразу говоришь, что от них хочешь?
— Нет. К другим я был… более равнодушен.
— А-а, —
— Да.
— Просто со мной никто себе такого не позволял. Все мои поклонники были, так скажем, более тактичны. — Почему-то голос сел, и Маша отпила еще, чтобы прочистить горло.
— А знаешь почему? Не из-за чувства такта, уверяю тебя, — говорил особенно внушительно, с некоторым нажимом. — Кишка тонка. Потому что, когда говоришь женщине «я тебя хочу», это требует ответных действий. Ты должен эту женщину взять, иначе все окажется пустословием. Можно иметь много денег и много связей. Можно уметь этим всем пользоваться. А в душе так и оставаться трусливой сукой.
ГЛАВА 7
Следующие два дня Маша провела в постели. Стресс и накопившаяся усталость сделали свое дело — она спала и никак не могла отоспаться. В общем, занималась тем, чем каждый в своей жизни хоть раз мечтал: спала, ела, валялась на диване перед телевизором и ничего больше не делала. На телефонные звонки не отвечала; дверь, кроме Инны, никому не открывала.
Константин, кстати, не появлялся. Не звонил, не писал, не приходил. Наверное, его отпугнуло заявление, что у нее есть другой мужчина. Он этого не переживет, не простит, потому что агрессивный собственник и ревнивец. Она для него теперь — шлюха. Ну и слава богу.
В субботу Инна с Элей уговорили пойти в клуб. Не очень хотелось, но потом Маша подумала, что последний раз куда-то выбиралась отдохнуть, когда еще встречалась с Костей. Без него все четыре месяца работа и работа. Никаких развлечений. Поэтому Мария согласилась, настроившись использовать по полной свой статус свободной девушки.
В одиночестве есть свою плюсы. Конкретно сегодня радовало одно: никто не дергал за руку — мол, Маша, тебе хватит… Маша, остановись, ты уже пьяна.
Намасленные мужские тела, старательно исполняющие страсть у пилона, воодушевляли слабо, зато мартини очень вдохновлял.
— Машка, ты что решила сегодня нажраться? — посмеялась Инна.
— Почему бы и нет. Ты меня зачем вытащила? Чтобы я расслабилась. Вот я и расслабляюсь. — Вот только полное расслабление никак не наступало. Голову занимала то одна мысль, то другая. Все некстати, все не особо радостные.
— Тоже правильно. Пей, Маша, пей. А мы тебя потом упакуем и бандеролькой Бажину отправим. — Инна раскраснелась от выпитого. В отличие от Маши, она вся дышала азартом и весельем.
— Нет, ты что, мне сегодня к нему нельзя, а то секс будет, — ухмыльнулась Машка.
— А что еще не было?
— Нет.
— Ни фига себе.
— Молодец, Маша, вот как надо мужиков мариновать, — восхитилась Эльвира. — Я так не умею.
— А смысл мариновать, если себе во вред? Машка, у Эльки нет мужика, мой в командировке. Давай хоть у тебя секс будет, мы порадуемся.
— Да, девочки, Бажин такой, что хочется ему по-хорошему в шею вгрызться зубами и крови попить. Там такая шея… — томно вздохнула Александрова.
— Давай, Маруся, звони, мол, Виталя, я сейчас прирулю, готовь мартини и шоколадку, — не унималась Инна.
Девчонки рассмеялись. Наконец Мария почувствовала, что внутри у нее стало тепло, и кровь по венам побежала быстрее.
— Кажется, никуда звонить не придется, — проговорила она, глядя в проход.
К их столику приблизился высокий крупный мужчина.