Ставка – жизнь и весь мир в придачу

Шу Алекс

— Неплохо, — похвалил я. — А вложили сколько?

— Полмиллиона, — улыбнулся Майк. — Я бы не такими деньгами не рисковал, но старина Эд поклялся, что всё будет нормально, в любом случае в итоге останемся с прибылью. Очень непростой дедушка-пенсионер оказался. Связей куча, в свое время работал главой брокерского отдела «Чарльз Шваб энд Ко, Инк», занимающегося акциями и фьючерсными контрактами на рынке черных и цветных металлов. Ещё раньше помогал японцам, конкретно владельцам компании «Нобура» закрепиться на американском фондовом рынке. Знает множество чиновников, сенаторов, курирующих металлургию. На прямой лоббизм и слив данных они не идут, боятся тюремных сроков, но порой достаточно

нескольких туманных намеков, чтобы понять грядущие колебания цен и действовать в правильном направлении. Я Макконелу по итогам его работы премию в десять тысяч выписал, так старик светился от радости как рождественская гирлянда. Знаешь, что самое смешное?

— Что? — прищурился я.

— Дед — миллионер, с шестизначным банковским счетом. И недвижимости у него хватает, в том числе коммерческой, я уже не говорю о вложениях в правильные акции, приносящие прибыль. На бирже поигрывает изредка в свое удовольствие, не напрягаясь. Ему именно адреналина не хватает, духа авантюризма, амбициозных задач и командной работы. Совсем закис у себя в техасском поместье, лошадок разводил, говорит, чувствовал себя старой развалиной. А тут ему интересное дело пообещали. Да ещё и работа вместе со старым корешем, с которым ещё в Гарварде сдружился. Макконел нашими средствами как шахматист фигурами распоряжается, а эта копеечная премия для него настоящее счастье, признание собственных заслуг, показатель, что он ещё что-то может. С Дженнигсом, они часто по вечерам в пабе сидят, виски попивают, о прошлом вспоминают. Иногда зависают в гостях друг у друга, в шахматы играют и вспоминают былые деньки. Бухгалтер как-то рассказывал, даже бывших однокурсниц пригласили, потанцевать и прошлое вспомнить.

— Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, — перевел нашу поговорку на английский я. — А вообще Макконел, похоже, дедушка полезный.

— Главное, чтобы не перебарщивал, — усмехнулся директор. — Представляешь, оборзел настолько, что заключил пари со стариной Ником и хлопнул по попке мисс Дэвис.

— Это не пенсионеры, а старички-половые гангстеры, — ухмыльнулся в ответ я. — И что Джина?

— Она у нас девушка с юмором. Сначала, правда, разозлилась, охладила чересчур горячего старичка «кока-колой». Хорошо ещё, что бутылку об лысину не разбила. Потом правда отошла, погрозила пальчиком, посоветовала не перевозбуждаться, давление подскочит.

Я хмыкнул, вспомнив ситуацию лет через тридцать, когда феминизм, вместе с толерантностью к ЛБГТ и трансгендерам победно шествовал по всему «цивилизованному миру». Тогда бы Джина могла бы вполне отсудить у похотливого дедушки половину состояния. А потом на многочисленных телевизионных шоу, за крупный прайс с надрывом и слезами рассказывать о своих моральных страданиях, покрасневшем и безумно болевшем от «страшного удара» сморщенной старческой лапкой правом полупопии. Нет, всё таки есть своя прелесть в этом времени, феминистки и прочие «альтернативно сексуальные» граждане пока ещё не стали «элитой» современного западного общества.

— Они хоть потом помирились?

— Конечно, — кивнул директор. — Макконел ей цветы подарил и духи «Серджио Таччини», самый модный у девчонок аромат, заверил, что без всякой задней мысли, просто извинение. Джина растаяла, даже чмокнула старого шалуна в макушку.

— Ладно, это всё, конечно, интересно, но мы отвлеклись от темы, — заметил я. — Что ещё хорошего, произошло за время моего отсутствия?

— Заработали денег ещё на одном проекте. Его отцу, Джеку, поступил крупный заказ на реставрацию пятидесяти старинных автомобилей. Его старый приятель работает помощником губернатора Калифорнии. Шеф решил с размахом отпраздновать день принятия штата в США, провести народное гулянье с торжественным

шествием и парадом автомобилей, а потом продать машины на аукционе богатеньким коллекционерам со всей Америки. Джек прикинул, один он даже с частичной предоплатой не потянет. На детали, оборудование, рабочих надо хорошо вложиться, а лишних денег нет, только новый магазин открыл, вложения ещё год отбивать надо. К банкам он обращаться не захотел, плохо к ним относится. Как подозреваю, была у него когда-то неприятная история с кредитом. Пришел к нам, попросил временно откомандировать сына к нему, отдать ему временно проданный ангар и вложиться в проект. За это обещал поделиться прибылью семьдесят пять на двадцать пять. Мы с мистером Дженнингсом всё прикинули и согласились. Деньги отбили, ещё двенадцать с половиной тысяч после выплаты налогов заработали.

— Прекрасно, — похвалил я. — А с компьютерами, что?

— Оплаченную партию через фирму моего друга отправили. Вы её должны были получить.

— Получили, — подтвердил я. — Уже распродали в Союзе. Вторую он готов отправить?

— Готов, — кивнул Майк. — Модели такие же, только чуть новее выпуском.

— Хотелось бы увидеть количество и цену.

— Завтра будут, — пообещал директор.

— Отлично. Тогда и решим вопрос с оплатой. Ещё парочка проектов для тебя образовалась.

— Каких?

— Я знаю, что в США часто проходят оптовые распродажи одежды и обуви прошлых сезонов с огромными дисконтами. Продавцы избавляются от нереализованной одежды и обуви, скидывая до семидесяти-восьмидесяти процентов от стоимости.

— Есть такое, — подтвердил директор.

— Займись этим вопросом. Делай упор на джинсовую и спортивную одежду, классическую обувь, кроссовки и любые вещи, выглядящие модно и ярко. Будем выкупать, и продавать в Союзе. Естественно, свой процент «А-Альянс» заработает.

— Понял, — Майк сделал заметку в блокноте. — Озадачу Джессику. И сам позвоню в пару мест. Есть у меня знакомые, способные подсказать, где и как приобрести такие товары подешевле.

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Одновременно с этим будем продвигать свой проект дизайнерской одежды премиум-класса для богатеньких. Через три дня сюда приедет Ашот, с технологом, дизайнером и опытными образцами одежды. Сегодня углубляться не будем, а завтра покажу фотографии, они сейчас в багаже, сам оценишь, что предлагаем. Думаю, тебе понравится. Посидим, прикинем, как свою линию продвигать будем. Впрочем, у меня есть одна интересная идея, если она сработает, ажиотаж и отличный старт нашим вещам обеспечен.

«Линкольн-таун-кар» довез нас до ставшего родным отеля «Плаза». На стоянке я попрощался с Майклом и Диего, позволил беллбою погрузить вещи на тележку и в сопровождении секретаря отправился в свой люкс. Анне, по моему настоянию, сняли полулюкс рядом.

Как только зашел в номер и расставил чемоданы, сразу же требовательно заверещал телефон.

«Мать твою. Только приехал, и уже трезвонят», — я скривился и отправился к журнальному столику.

— Слушаю.

— Привет, Майк. С возвращением тебя, — в голосе специального агента Уилсона явственно слышался сарказм. — Ты очень вовремя.

— Наш пострел везде поспел, — усмехнулся я. — Оперативно работаете, Марк. Только прилетел, вошел в номер, а вы уже звоните. Мне уже пора проверять туалет и кровать в спальне? Вдруг и там бдят ваши агенты?

— Я бы с удовольствием похохотал даже над твоими неуклюжими остротами, — сообщил Уилсон.

Сделал секундную паузу и добавил со сталью в голосе:

— К сожалению, нет времени на пустые разговоры. Мистер Рокволд желает тебя видеть, срочно. Через пятнадцать минут жду тебя на выходе. Машина та же. Можешь захватить с собою секретаря, если хочешь.