Ставки сделаны
Шрифт:
– Будем брать его завтра, – на всякий случай предупредил их Родион. – В первой половине дня.
– А что с девчонкой делать? – спросил вдруг Жорик. – Она, сучка, язык мне показала.
Волков с трудом подавил смех: столько неподдельной обиды было в писклявом голосе парня.
– Вот язык ей и отрежь, – посоветовал он. – На память. Если серьезно, то можете делать с ней все, что вам в голову взбредет. Но только после того, как Панкрат окажется у меня в машине, связанный по рукам и ногам. Все понятно?
– Идет, – кивнул Жорик. – Кроме одного. Где же этот
Панкрата разбудил телефонный звонок. Не открывая глаза, он вытащил из спальника одну руку и нашарил мобильник, который положил рядом, на полу.
– Але, – сипло произнес в трубку.
– Кто рано встает, тому Бог дает, – жизнерадостно заявил Алексей вместо приветствия. – По сонному голосу слышу, что это не про тебя.
– Устал вчера, – негромко ответил Панкрат, протирая глаза. – Ты откуда звонишь?
– Из монастыря, естественно. Машину уже заправил, так что скоро подъедем. Жди.
– Ага, – буркнул он. – Удачи на дорогах.
Еще полчаса Панкрат провел в раздумьях – вылезать из спальника или нет. Потом все-таки выбрался и, на цыпочках прокравшись мимо Люси, которую не разбудил ни звонок телефона, ни его разговор с Алексеем, отправился в душ.
Ледяные упругие струи живо вымыли из него всю усталость. С остервенением растершись махровым полотенцем, Панкрат повязал его на бедра и глянул на себя в зеркало.
Сухой, лишенный жировой прослойки торс бугрился мышцами, не чрезмерно накачанными, но рельефными, отчего и создавался эффект дополнительного объема.
На правом бицепсе у него был шрам в форме небольшой звездочки – там прошла насквозь пуля чеченского снайпера. Левое подреберье наискосок перечеркивал другой шрам, длинный и белый. Там кожу рассек до кости нож одурманенного наркотиками террориста. Еще было прострелено левое бедро, причем в двух местах.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов с выпячиванием живота, Панкрат приступил к выполнению утреннего комплекса корейского самомассажа пхань, заставлявшего, как говорил врач в спецшколе ГРУ, кровь быстрее бежать по венам. Мягкие поглаживания по активным точкам он чередовал со щипками и чувствительными тычками пальцев, и вскоре вся его кожа покрылась массой красноватых пятнышек, которые сделали Панкрата похожим на больного какой-то диковинной хворью. Впрочем, не прошло и трех минут, как эти пятнышки побледнели и исчезли, а его организм окончательно проснулся и пришел в состояние полной готовности к активным действиям.
Еще раз растеревшись полотенцем, теперь уже досуха, он снова облачился в джинсы и футболку.
Выйдя из ванной, Панкрат нос к носу столкнулся с Люсей.
– Доброе утро, – поздоровался он с девушкой. – Как спалось?
– Спасибо, отвратительно, – буркнула та. – Особенно под аккомпанемент мобильника.
– Я думал, ты не услышала, – удивился Панкрат. – Даже не шелохнулась.
– Это я до десяти про себя считала, – ответила девушка. – Чтобы не разораться спросонок на ваш дурацкий телефон.
И она юркнула в душ, с изворотливостью ящерки протиснувшись в дверь между
Но в итоге, с решимостью отшельника отогнав греховные мысли, Панкрат все-таки отправился в кухню стряпать завтрак и выкурить первую утреннюю сигарету.
Алексей со своей братией приехал ровно через час.
Панкрат, случайно увидевший из окна, как на ухабах полуразрушенного асфальтового покрытия подпрыгивает антрацитовый «мерседес» класса CL, весь – от радиатора до колпаков колес – в ослепительных солнечных бликах, заподозрил поначалу что-то неладное. Обтекаемый корпус, сработанный производителем всего полгода назад, наводил на мысль о том, что машина была куплена во время проходившего недавно в Москве Международного автосалона, где компания устроила ее премьеру. Панкрат присутствовал на этом мероприятии вместе с управляющим банка, который собирался присмотреть что-нибудь для обновления VIP-автопарка, то есть служебных машин банковской администрации. Насколько мог вспомнить Панкрат, во время автосалона было продано два таких «мерседеса», один из которых приобрела неравнодушная к прекрасному Администрация Президента, а второй – некий аноним новых русских.
Отступив так, чтобы его нельзя было увидеть с улицы, Панкрат наблюдал за автомобилем. Тот подкатил к подъезду, в котором как раз и находилась снятая ими квартира. Потом открылась правая передняя дверца, и из машины вышел…
Алексей. Одет он был, как обычно, в свой потертый джинсовый костюм, а в руке держал плоский черный чемоданчик, Он поднял голову вверх, и Панкрат, не удержавшись, распахнул окно, чтобы помахать ему рукой. Заметив его, монах помахал в ответ.
– Что там такое? – спросила у него Люся, оторвавшись от мытья посуды, на которое сама вызвалась после завтрака.
– Монахи приехали, – ответил Панкрат.
Девушка выглянула из окна и не смогла сдержать возглас изумления.
– На этой вот тачке?
Он кивнул.
Следом за Алексеем из машины выбрались еще трое. У двоих были такие же окладистые бороды, и богатырской статью они тоже походили на него. Третий носил большие очки в роговой оправе, был брит наголо и абсолютно безбород, а телосложением скорее напоминал кузнечика. В руке он держал еще один черный чемоданчик, но размерами чуть побольше.
Панкрат догадался, что это и есть тот самый хакер, о котором завел речь Алексей во время их последней встречи.
Трое, среди которых был и «кузнечик», вошли в подъезд.
Один из «братьев» остался при машине. Он присел на скамейку рядом с подъездом, развернул газетку, которую до этого держал под мышкой, и погрузился в чтение.
Панкрат направился в прихожую, чтобы открыть дверь новоприбывшим.
– Ну здорово! – с порога пробасил Алексей. – Насилу вас отыскали. Забрался ты, Панкрат, в какие-то трущобы. Тут даже улицы и те без названий.