Ставшая реальностью игра пугает меня...
Шрифт:
Эдик посмотрел на его лицо — оно ему не понравилось. Такие же лица он видел в пять лет, когда смотрел на сумасшедших за оградой. Что-то в нём было дебильное и несвойственное человеку. Обычные черты были как-то искорёжены.
Но Эдик обрадовался и такому попутчику. Оказалось, что он затосковал без общества, и того, что оно даёт. Он не был предназначен жить в лесу, и не хотел туда возвращаться.
Он сел на старую телегу, и мрачный крестьянин с оборванным мальчишкой молча поехали дальше. Скоро они прибыли к продолговатому дому стоящему на окраине большой поляны. Его соломенная крыша нависала над глинобитными
— Небось проголодался? Моя жена сейчас накормит тебя! — подмигнул Эдику крестьянин.
«Мир меня любит! — думал Эдик. — Он не без добрых людей. Даже в такой глуши я встречаю тех, кто мне поможет. Жаль, что это конечно не добрый волшебник, но тоже неплохо».
Мысль о ужине выбила из головы всё остальное. Эдика больше не интересовало, почему дом находиться в такой глуши, где рыскают дикие звери и самое страшное — монстры. Его больше не интересовало, почему крестьянин такой неприятный на вид, и почему он помогает ему с такой охотой. Всё это не имело сейчас значения, по тому, что его ждал обед. Он наконец-то сможет нормально поесть человеческую пищу. По сравнению с таким радостным событием всё остальное было ничего не стоящими мелочами.
Открыв дверь, хозяин проводил его в тёплую хату.
— Накорми гостя всем самым лучшим! — крикнул он жене.
— Хорошо дорогой, — с другого конца отозвалась немолодая женщина.
Эдик взглянул на её лицо и нашёл, что женщина походит на крысу.
«Крысавица! — подумал он. — Не всем же быть красивыми. Да и пошла бы нормальная баба за такого урода?»
Скоро перед ним стояло несколько тарелок со вкусной едой, и Эдик с жадностью набросился на них.
— Ешь, ешь! — приговаривал крестьянин, куда-то смотря. Он постоянно переглядывался с женой. А Эдик работал ложкой. В его голове текли размышления, и в них не было сидящего рядом с ним крестьянина, ни его хитрой жены. Они были совершенно о другом, далёком и отвлечённом.
«Если бы мой брат согласился мне помочь, как было бы хорошо! Мы бы опять стали семьёй, и если бы не любили, то, по крайней мере, не мешали бы друг другу. Ведь мне многого не надо. Мне было бы просто достаточно жить за его счёт с какими-нибудь интересными развлечениями. Я хотел чтобы меня просто уважали, хотя бы местные крестьяне, чтобы у меня было под боком несколько баб. Ну и конечно, чтобы я ни в чём не нуждался. Я бы тогда отказался от титула героя. На что он мне? Рано или поздно бы вскрылось то, что не могу ничего сделать с монстрами. И тогда все сразу бы заподозрили во мне самозванца. И я бы погиб. Я бы сгинул во тьме, и все бы отвернулись от меня».
Насытившись, Эдик начал проваливаться в сон. Мир вокруг покрыла густая пелена, а по телу стала разливаться приятная теплота от съеденной пищи. Глаза Эдика слипались, а разум отключался. Мальчик лёг на скамью и отрубился.
Адский холод пронзал тело. Он врезался в него иголками, заставляя мышцы дрожать, а зубы стучать. Эдик поднялся и осмотрелся — он оказался в ледяной клетке. С голубого неба падал рассеянный свет.
— Это всё на что ты способен? — смеялся рядом его брат. Он стоял по другую сторону ледяных прутьев, в мире покрытым снегом. — Ты никакой не герой.
— Я и не хочу быть героем. Я согласен на обычную богатую жизнь! — схватился за прутья Эдик. — Мне не так уж много и надо! Я хочу хорошо жить ни в чём не нуждаясь, веселиться, иметь под боком бабу, пользоваться уважением у местных крестьян — вот и всё! Неужели это так много, что такой могущественный маг как ты не можешь дать мне? МНЕ — твоему родному брату. Единокровному брату — брату от одних и тех же родителей. Разве сложно мне помочь?
— Ты не хочешь быть героем?
— Да!
— Тогда я тебя заморожу! — Шенкель поднял руку и из неё полился поток холодного воздуха. Эдик сжался от страха и в этот момент открыл глаза — перед ним простиралось ночное небо. Он хотел подняться, но ощутил, что прикован цепями к плоскому камню голый.
Рядом горело несколько фонарей, и кто-то суетился.
Ужас сковал сердце Эдика и всё внутри него сжалось. Неужели он попал к колдунам? Только от одной мысли, что всё произошло именно так, его душу пробрал ледяной холод.
Всё стало ещё много хуже.
Эдик принялся вертеть головой, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Но в темноте это оказалось непросто. Он взглянул туда, где горел свет. У фонаря стояло три фигуры. Одну из них он узнал сразу — это был мужик, привёзший его сюда. За поясом у него торчал найденный Эдиком гномий топор. Во второй фигуре Эдик распознал его жену. А третьей был подросток лет пятнадцати или семнадцати в чёрной робе.
Его руки дрожали от возбуждения, он готовил краску, перемешивая ингредиенты в горшках.
«Делает краску для рисования круга, — догадался Эдик. — Нужно бежать!»
Но он тут же он понял, что бежать придётся голым и босым. И, так и не убежав далеко, он быстро околеет. Посему оставалось только одно — победить этих людей и забрать у них то, что они отобрали. Другого выхода он не видел.
— Я скоро подчиню себе призрака! — восторженно говорил пацан, мешая краску.
— Да, сынок! — ворковал крестьянин. — Ты станешь большим человеком.
— Спасибо, отец! — посмотрел на него молодой колдун.
— Всё что угодно для тебя сделаю, сынок.
— Ну и жертву ты мне принёс. Сразу видно, она понравиться тёмным силам, — кивал пацан. — Скоро я стану гораздо сильней. Надо только всё правильно сделать.
— Старайся, сынок, любимый, — посмотрела на подростка мать. — Мой сыночек. Давай принеси в жертву этого гадкого мальчишку, чтобы не пропал зря.
— Хороший улов подцепил, — гладил живот мужик. — Вот уж не думал, что всё так обернётся.
— Спасибо, папаня, — кивал подросток. — Всё сделаю лучшим образом.
— Главное ничего не напутай! — похлопал сына по плечу мужик.
«Ублюдки! — стиснув зубы, про себя прокричал Эдик. — Вы за это ответите!»
Он обкрутил цепь вокруг кисти и потянул на себя — вбитый в камень металлический колышек вылетел из гнезда и упал на камень. До ушей Эдика долетел его металлический звон, но люди у фонаря были поглощены работой и не услышали этого.
Освободив одну руку, Эдик без труда разорвал закрученные болтами старые кандалы, сделанные из листа железа. Освободившись, он босым побежал к лесу и скрылся во тьме высоких деревьев. Холодная листва и влажная трава обжигали ступни холодом, но мальчик не замечал этого. Из своего укрытия он наблюдал за колдунами из-за дерева.