Ставшие скверной
Шрифт:
— Ты же не знаешь, что я собираюсь делать, — отметила девушка.
— Не знаю, но догадываюсь. И что бы ты ни задумала, поддержка никогда не бывает лишней.
Раздались громкие шаги — Лем вернулся с Ивоной и Кариком.
— Лея, прости, что задержал! Ивона уже собиралась идти спать, но я её поймал на полпути.
Иона рассмеялась, и колокольчики зазвенели в воздухе, успокаивая и обнадёживая всякого, кто их слышал. Племянница Рабдена с удивлением поняла, что больше не чувствует себя вымотанной.
— Мог бы и дать нар Ивоне отдохнуть, Лем, зачем мучить
— Твои занятия — лучшее средство для снятия усталости.
— Будем надеяться, — не стала спорить она.
Иона встала с лежанки Рэна, осмотрелась и махнула рукой — из стены появились скамейки.
— Садитесь, а я начну.
Все присутствующие беспрекословно послушались.
Принцесса снова вышла на середину зала, закрыла глаза, сосредоточилась и запела. От неё вновь пошла волна чистого света, очищая пространство и наполняя его жизнью. Наконец сила дошла и до наблюдавших.
Лем был прав — Ивоне действительно стало легче. Казалось, все тревоги, вся усталость ушли, оставив лишь спокойствие и тепло. Так хорошо она не чувствовала себя с тех самых пор, как покинула университет. Почему-то она ощутила уверенность в завтрашнем дне и в том, что всё будет хорошо. Даже наедине со своими мыслями она больше не чувствовала тревоги и безнадёжности. Сама не замечая этого, девушка мягко улыбнулась и продолжала это делать даже когда волна ушла.
Карик, желавший посмотреть на то, как занимается Верховная, скорее, чтобы успокоиться и занять себя хоть чем-нибудь, не ожидал ничего необычного. Но, посмотрев на принцессу, понял, что вне зависимости от того, что случится дальше, он приложит все силы, чтобы помочь Лее.
Когда-то давным-давно, когда он был ещё мальчиком, он чувствовал эту силы и это участие.
Ему было не больше пяти лет, когда он серьёзно заболел, а в поместье не было никого, кроме старенькой нянюшки, которая уже давно плохо слышала, да и видела с трудом. Никто не заметил, что Калину плохо, пока ему не стало совсем худо. Простая простуда, которую можно было легко вылечить, переросла в воспаление лёгких, и врач опасался, что мальчик не доживёт до утра, но ночью, когда все уже спали, в комнате Карика появилась девочка. Или девушка. Или женщина. В бреду он так и не смог понять, как она выглядела.
До сих пор он верил, что выжил только благодаря полночному визитёру. И единственное, что он помнил о гостье, — это чувство спокойствия, заботы и любви, что ощутил тогда.
Сейчас, когда он увидел перед собой Верховную, то понял, что это была она. Или хотел верить в это. Именно она заставила почувствовать, что кто-то беспокоится о нём, хочет, чтобы он жил дальше. Возможно, в первый и последний раз в его жизни он знал, что его действительно любят. Пусть сам он и любил сестру и родителей, он также знал, что для Алиан он скорее ученик, чем любимый младший брат, а для родителей — лишь бледная копия талантливой дочери. Да, он наследовал титул и поместье, но родители не стеснялись говорить о том, что предпочли бы, чтобы Аран была наследницей. А рядом с принцессой он чувствовал, что
Когда ритуал закончился, он принял решение, что пойдёт в Рануа, а пока будет совершенствоваться, чтобы быть полезным Верховной.
Лем, уже привыкший наблюдать за своей подругой, с радостью и страхом ощутил, как выросла её сила, но через несколько секунд страх был забыт.
Единственным, на чьи чувства не подействовала сила Ионы, был Карт. Он испытывал гордость отца, смотрящего на свою талантливую дочь, и грусть от того, что вскоре ей придётся уходить в опасное путешествие, а он мог лишь просто быть рядом.
Мужчина вздохнул и осмотрелся, стараясь отвлечься от мыслей.
Взгляд его остановился на Рэне — глаза маро светились яркой зеленью, повторяя цвет глаз Леи.
Мужчина тут же посмотрел на Лема, но у ученика Харима был его обычный карий цвет глаз, лишь с небольшим намёком на зелень, в то время как у Рэна они почти что излучали свет.
Карт моргнул, и свет пропал вместе с окончанием ритуала. Чтец решил, что нужно будет как-нибудь спросить у маро про это явление, и, тяжело оттолкнувшись от стены, пошёл к выходу.
В это раз ни один из камней-глушителей не сломался, поэтому Иона могла продолжать.
После первой песни ей было необходимо привязать пространство к себе, чтобы дальнейшие действия не повлияли на людей, присутствовавших в зале. Жрицы говорили, что она должна делать это, оставаясь на месте, но пока ей было сложно делать это без движений, поэтому, не желая рисковать, Лея повернулась на пятке, одновременно разведя руки, словно охватывая всё вокруг, и, совершив полный оборот, слегка топнула второй ногой, опустив руки. Верховная повторила это движение несколько раз — кратно количеству людей и душ в зале.
Один поворот — и Лем ощутил, как его обволакивает столь привычная ему теплота; второй — и глаза Рэна снова загорелись зеленью; третий — и Ивона почувствовала лучи летнего солнца; четвёртый — и Карику показалось, что он сидит под одеялом и пьёт горячий отвар вместе с Табом; пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый — и защита укрыла жриц, наблюдавших за своей воспитанницей.
Иона вращалась с закрытыми глазами и потому не видела выражения лиц служительниц Диру.
Женщины довольно улыбались — для них не было зрелища радостнее, чем Верховная, идущая своей дорогой и выбирающая безопасность людей, а не мнение учителей.
Принцесса многому научилась за время пребывания в храме, но самым главным было умение принимать самостоятельные решения, соответствующие её убеждениям.
Наконец все люди в зале оказались защищены, и пора было приступать к настоящему занятию.
Сегодня Ионе предстояло пропеть множество песен.
Карт в это время направлялся в библиотеку в надежде найти там Лату. Он много раз хотел поговорить с ней, но все три дня, что они были здесь, женщина не отходила от своей принцессы, поэтому сейчас, когда девушка отослала мар, это был его единственный шанс.