Стая

Шетцинг Франк

Голубое.

— Голубое Облако, — прошептал Рубин.

Они бросились в темноте к симулятору, быстро поднялись на галерею и приникли к бронированному стеклу.

Голубое свечение висело в пустоте. Как космическое облако в темноте космоса. Его протяжённость охватывала несколько квадратных метров. Оно пульсировало. Края мерцали.

Йохансон сощурил глаза и присмотрелся. Ему показалось, что по краям зарождались крошечные световые точки и устремлялись внутрь облака, набирая скорость. Как частицы материи в гравитационном поле Чёрной Дыры.

Синева

становилась всё интенсивнее.

И затем она сжалась.

Всё устремилось к центру, который становился светлее и плотнее. В нём вспыхивали молнии, образуя сложный узор. Облако стремительно стягивалось, приходило в бешеное вращение, и затем…

— Не может быть, — сказала Оливейра.

В воде танка зависла шаровидная штука величиной с футбольный мяч. Светящееся Нечто из компактной ткани. Пульсирующее желе.

Существа снова нашлись.

Существа превратились в одно целое.

* * *

Флагманский конференц-зал

— Одноклеточные! — воскликнул Йохансон. — Это одноклеточные.

Он был сильно взволнован. Все собравшиеся молча смотрели на него. Он ходил взад и вперёд, а Рубин ёрзал на стуле и энергично кивал.

— Мы считали, что желе и Облако — разные вещи, но это оказалось одно и то же. Это объединение одноклеточных. Желе может не только как угодно изменять свою форму, оно полностью распадается и быстро сплачивается.

— Эти существа распадаются? — эхом повторил Вандербильт.

— Нет, нет! Не существа. То есть, да, одноклеточные — существа, и они сливаются воедино. Мы вскрыли крабов и выпустили из них несколько комков этого студня, и они забились по углам симулятора. Одного мы заперли. Потом они вдруг исчезли, все. От них ничего не осталось — боже, какой же я идиот, как я сразу не догадался! — ведь одноклеточное в клетке не удержишь, а для того, чтобы увидеть их невооружённым глазом, они слишком малы. И поскольку симулятор был изнутри освещён, мы не могли заметить биолюминесценцию. Та же проблема, что была у нас в Норвегии, когда перед камерой возникла та громадина. Тогда мы увидели только поверхность, освещенную прожектором «Виктора», но на самом деле она светилась. Она светилась, то был колоссальный конгломерат из биолюминесцирующих микроорганизмов. То, что теперь плавает в нашем танке, — это сумма субстанций, которые мы извлекли из крабов, это точно.

— Это кое-что объясняет, — сказал Эневек. — Бесформенное существо на корпусе «Королевы барьеров», Голубое Облако у острова Ванкувер…

— Снимки URA, правильно! Большая часть клеток свободно парит в воде, но к центру они уплотняются. Масса образует щупальца. Она сама впрыскивается в головы китов.

— Минуточку, — Ли подняла руку. — Но она уже до этого была там, в головах.

— Тогда… — Йохансон задумался. — Ну, состоялась какая-то связь. В любом случае, попала она туда именно таким способом. Может быть, мы были свидетелями замены. Старое

желе убрали, новое ввели. Или состоялось что-то вроде проверки. Возможно, то желе, которое уже было в голове, что-то передало общей массе.

— Информацию, — сказал Грейвольф.

— Да, — воскликнул Йохансон. — Да!

Делавэр покрутила носом:

— Это значит, они принимают любые размеры? Какие понадобится?

— Любые размеры и формы, — кивнула Оливейра. — Чтобы управлять крабом, достаточно горстки. Та штука у острова Ванкувер, чтобы собрать китов, была величиной с дом…

— Это решающее в нашем открытии, — перебил её Рубин. Он вскочил: — Желе — лишь сырьё, материал для выполнения определённых задач.

Оливейра недовольно нахмурилась.

— Я очень подробно рассмотрел снимки с норвежского материкового склона, — сказал Рубин, уже не выпуская инициативу из рук. — Мне кажется, я знаю, что сейчас произошло! Голову даю на отсечение, именно эта штука дала последний толчок оползню склона. Мы вот-вот узнаем всю правду!

— Вы нашли массу, которая наделала кучу безобразий, — невозмутимо сказал Пик. — Прекрасно. А где же Ирр?

— Ирр — это… — Рубин запнулся. Внезапно с него сдуло всю его самоуверенность. Он растерянно переводил взгляд с Оливейра на Йохансона. — Ну да…

— Вы думаете, это и есть Ирр? — спросила Кроув. Йохансон отрицательно покачал головой:

— Понятия не имеем.

Все замолчали.

Кроув затянулась сигаретой:

— Мы ещё не получили ответа на наше послание. Кто же будет нам отвечать? Разумное существо или объединение разумных существ? Как вы думаете, Сигур, эти штуки в танке ведут себя разумно?

— Вы сами знаете, что вопрос праздный, — ответил Йохансон.

— Я хотела услышать это от вас, — улыбнулась Кроув.

— Как это можно узнать? Как мог бы инопланетный разум судить о человеческих военнопленных, которые ничего не понимают в математике, боятся, мёрзнут, плачут или апатично сидят в углу?

— Бог ты мой, — тихо простонал Вандербильт. — Теперь он навешает нам на уши Женевскую конвенцию.

— Неужто и инопланетяне в плену такие же? — ухмыльнулся Пик.

Оливейра окатила его презрительным взглядом.

— Мы подвергнем массу дальнейшим тестам. Кстати сказать, я не понимаю, почему нам потребовалось так много времени, чтобы уяснить дело. Леон, что тебе бросилось в глаза, когда ты тайком обследовал в сухом доке «Королеву барьеров»?

— Когда меня поймали? Голубое свечение.

— Вот это я и имею в виду, — сказала Оливейра, повернувшись к Ли. — Вам, генерал, тогда, в доке, непременно хотелось действовать в одиночку. Вы там неделями копались в корпусе «Королевы барьеров» — и всё без толку. Наверное, ваши люди просмотрели что-то важное, когда исследовали пробы воды. Неужто никто больше не заметил этого свечения? Или кучу одноклеточных в пробах воды?

— В воде ничего не было. Нормальная вода, — сказала Ли.

— Ну, хорошо, — вздохнула Оливейра. — Вы можете мне показать те результаты?