Стажёр
Шрифт:
– Возможно, какой-то кратковременный сбой?
– Возможно.
Ник задумался. С самого начало шло все как-то неправильно. Он постарался вспомнить подробнее предшествующие события. Началось все с неожиданного вызова к капитану и получения внеочередного задания. Странно, конечно, что Шеф решил лично отдать ему приказ. Но так иногда бывало. Мало ли что? И ничего особенного, не считая, конечно, переноса на неопределенный срок долгожданного отпуска, в этом не было. Дальше мимолетная встреча в дверях с человеком из Центра. Скорее всего, из Центра. Тот явно был важной персоной, судя по тому как он держался
– Умка, ты можешь уточнить, что за груз мы везем? Хотя бы посмотри его маркировку.
– Грузовой отсек пуст.
С минуту Ник невидящим взглядом смотрел перед собой, потом с силой хлопнул себя по лбу.
– Ну, конечно же, как мне это сразу не пришло в голову! – воскликнул он.
– «Валькирия» и есть тот самый груз! Какой же я глупец. Это и объясняет то, что Умке не удалось войти в заблокированные системы корабля. Должно быть, нужен специальный код доступа для активации неведомых программ.
Для чего они нужны, Ник даже не пытался ломать голову. И код доступа наверняка есть только у получателя. Чем больше он об этом думал, тем больше находил каких-то, на первый взгляд, несуразностей, которые в совокупности таковыми уже не казались. Теперь он хотел лишь одного – как можно быстрее доставить «Валькирию» в пункт назначения, передать ее получателю в целости и сохранности. Тут ему почему-то вспомнился Петр Овсянников, с любовью поглаживающий амортизаторы «Валькирии». И отбыть на базу. Там его, наверняка, ждет самый что ни на есть серьезный разговор с Шефом. Правда, времени обдумать свои контраргументы у него будет достаточно в обратном полете, так что сейчас Ник решил об этом не беспокоиться.
– Так, Умка, вернемся к нашим координатам. Предлагаю ориентироваться на последние данные от маяка исследовательской базы. Что, кстати, находится в том секторе?
– Этот сектор практически не изучен, данных мало. Я специально сделала запрос в БВИ. Зачитываю ответ:
«Сектор F-1456/0002 представляет собой сильно разряженную туманность вытянутой формы размерами около 60x45x115 парсек, местами имеются пылевые скопления веретенообразной формы. Данные получены от беспилотных исследовательских зондов БИЗ-12567/346 и БИЗ-23799/1007 в 2456 и 2489 годах соответственно. Дальнейших исследований не проводилось в связи с их нецелесообразностью».
– Интересно получается, – присвистнул Ник, – значит, никаких исследований в связи с нецелесообразностью.
В глубине души он уже начал жалеть, что самовольно изменил заданный маршрут. Сейчас задание уже не казалось таким простым и понятным, становясь все более запутанным, если не сказать странным. Ник отчетливо понял, что ответы на вопросы находятся далеко за пределами его компетенции. «Ну а раз так, то и не буду забивать себе голову. Моя задача – доставить груз получателю, этим и следует заняться» – резюмировал он.
– Как идет набор энергии?
– С опережением графика. Сенсоры отмечают возрастающую активность флуктуационного поля, что нехарактерно для этого района. Среднее натяжение по шкале Бернанда-Рихтера от 12 до 14 террагерц, сейчас оно приближается к 16.
– Вот это как раз как нельзя кстати, – Нику не терпелось поскорее добраться до цели. – Какое расстояние зафиксировано между первыми и вторыми координатами маяка?
– 0,3 астрономической единицы [5] .
5
Астрономическая единица (а. е., аи) – исторически сложившаяся единица измерения расстояний в астрономии, приблизительно равная среднему расстоянию от Земли до Солнца. Применяется в основном для измерения расстояний между объектами Солнечной системы, внесолнечных систем, а также между компонентами двойных звёзд. А.Е = 149 597 870 700 км.
– Прилично, но думаю, на месте разберемся – или прыгнем в низком режиме, или дойдем на гипердвигателях.
– Натяжение поля достигло 19 террагерц, – доложила Умка. – Мне не нравится скачкообразный характер натяжения. Также не удается выяснить причину столь мощного возмущения.
Ник бросил взгляд на индикаторы, стрелка показывала 19, 2. Пока ничего критического. При натяжении поля более 25 террагерц увеличивалась погрешность точности в точках входа и выхода, а свыше 30 нуль-переходы становились и вовсе не безопасны.
– Энергоемкость 50 %.
– Готовность один! – Ник поудобнее устроился в кресле и привычно защелкнул ремни. Он специально отдал эту команду. Теперь даже если натяжение поля приблизится к 25 террагерц, компьютер не отменит прыжок. Ждать несколько дней, пока не утихнут флуктуационные возмущения, у него уже не было сил.
– Натяжение 23, энергоемкость 65, – монотонно прозвучал голос Умки. – Даю обратный отчет. Девять, восемь…
«Все-таки какие-то странные скачки поля…» – успел подумать Ник, проваливаясь в темноту.
Глава 2
Сознание не хотело возвращаться, ужасно тошнило, во рту явственно ощущался железный привкус крови. Ник с трудом открыл глаза. Было ощущение, что ему бросили в лицо пригоршню песка. Он попытался проморгаться и скривился от боли. Рубка двоилась и расплывалась. Ник попробовал сфокусировать зрение на пульте управления. Там тревожно мерцали красные огоньки. Пахло горелой проводкой и чем-то кислым. «Меня все-таки вырвало», – подумал он, и эта мысль, как ни странно, вернула его к действительности.
– Умка, доложи обстановку, – прохрипел он, губы едва слушались, все лицо свело словно судорогой.
– Системы жизнеобеспечения в норме, энергоемкость 2 %, наши координаты не установлены. Есть сбои в работе 4-го, 7-го, 9-го и 12-го контуров. Произвожу дальнейшую диагностику.
«4-й – это эмиттер силового поля, – лихорадочно соображал Ник, – 7-й – батареи энергонакопителей, 9-й – сканы дальней разведки, 12-й – это аппаратура нуль-связи».
– Так, а что у нас с навигационной системой?