Стажёр
Шрифт:
Я вошёл, они обернулись.
Все солидные мужчины, в сюртуках. Сюртуки чёрные, не то что в заведении, где мы не так давно с Альфридом играли — там народ в какие только цвета не рядился. Здесь же строго всё, по делу.
Один — пожилой солидный дядя в круглых очках, сидит за столом напротив моего босса, перед ним бумаги в аккуратной папке.
Обернулся, на меня посмотрел поверх очков, спрашивает:
— Это и есть ваш работник, коего оформить надобно?
— Он, — отвечает Филинов.
—
Пожилой знак сделал, один из мужчин, что в кабинете стояли, ближе подошёл. Тоже весь в чёрном, рубашка белая, на шее галстук подбородок подпирает. А я смотрю — лицо у него чем-то на Альфрида похожее, узкое такое, глаза раскосые слегка, светлые. Волосы тоже светлые, только подстрижены коротко, и уши видно хорошо. Хрящеватые такие, не то чтобы острые, но видно, что не совсем человеческие.
Полуэльв руку себе за лацкан запустил, вытащил брелок на цепочке. Брелок вроде монеты, блестит, покачивается.
Поднёс брелок к столу, а там пожилой в очках коробочку металлическую раскрыл, похожую напортсигар. Но там не сигареты с папиросами лежали, а блестящие штучки вроде заострённых палочек, которыми кровь из пальца берут.
Мой босс руку подал, пожилой дядька ему палец уколол, капельку крови выдавил и на монетку капнул.
Полуэльв тут же над капелькой пошептал, и она зашипела, растворилась — будто не было. А монетка цвет поменяла.
Пожилой ко мне обернулся.
— Дайте вашу руку, — говорит. — Не бойтесь, больно не будет.
— Что это? — спрашиваю господина Филинова.
— Как что, — отвечает мой босс. Сам за столом сидит, важный такой. — Вступление в должность. Всё же заранее обговорено — или забыл?
А, вон оно что. Конечно. Как там Матвей сказал: был инород, а станешь нашим, со всеми потрохами?
Ладно, деваться некуда. Взялся за гуж — не говори, что не муж.
Протянул я руку.
Этот ушастый мою руку кверху ладонью повернул, брелок блестящий в неё вложил и своей ладонью накрыл. Сам мне в глаза смотрит пристально, аж неприятно стало. Посмотрел, посмотрел на меня, прижмурился и бормотать стал непонятное что-то.
Сначала ничего не было, потом по руке мурашки побежали, всё сильнее.
Чувствую — жарко, а руку вообще как над костром держат, вроде шашлыка.
Хотел ладонь отдёрнуть, но не стал. Вдруг, если руку вырвешь, плохо будет. Как в одной книжке написано — если вырвешь руку, то ты не человек. Животное, которое и прикончить не жалко.
Держусь, терплю. А жара всё сильнее, и чувак этот бормочет не переставая, раздражает.
Такая злость во мне поднялась, даже сам удивился. Вообще я парень мирный, понапрасну на людей не кидаюсь. А сейчас так и прибил бы. Особенно вот этого, с мордой полуэльфа.
Разозлился так, что аж пар из ушей вот-вот пойдёт. И сразу легче мне стало — жар стал утихать, рука уже не шашлык, а так — терпимо. Выдохнул я с облегчением, а мой босс голос подал:
— Ну что, закончили вы? Мне ехать пора.
Ушастый кивнул, а сам на меня смотрит странно, будто бы с испугом. И пальцы у него, что мою ладонь сжимают, подрагивают. Со стороны не видно, но я-то знаю.
— Всё в порядке? — это пожилой в очках спрашивает.
— Да, — ушастый ответил.
Руку разжал, ладонь мою отпустил. Брелок взял и обратно в карман засунул.
— Ну, раз всё в порядке, давайте закончим процедуру, — сказал пожилой в очках.
Бумагу в своей папочке разгладил, перо в чернильницу окунул — я такие только на картинках видел — и мне протягивает:
— Распишитесь, милостивый государь. Вот здесь и здесь.
Расписался я, ладно хоть не кровью заставили. Обычными чернилами. А перо, наверное, для внушительности. Типа — традиция.
Забрали они бумаги свои, раскланялись.
А я стою, ничего не понимаю — и где эффект? Что я должен чувствовать-то?
Господин мой в колокольчик позвонил, сказал лакею:
— Лошадей подавай. Едем.
Глянул на меня, ухмыльнулся во весь рот:
— Что, ваше благородие, обмочил портки? Напугался, вижу, вижу. Да ты не смущайся. Был полицейский, стал нашенский. Заклятие это крепкое, проверенное. Зато теперь ты мне никакого худа не сделаешь. Тебе же лучше!
Засмеялся и пошёл из кабинета.
— За мной, Тузик!
Постоял я, посмотрел ему в спину и пошёл следом.
Глава 25
Прикатили мы в собрание. Особняк этот я в городе раньше видел, только внимания особого не обращал. А сейчас вокруг не протолкнуться. Кареты с гербами на дверцах туда-сюда одна за другой подкатывают, кучера бранятся, лакеи так и бегают. Из карет важные господа выходят, дамы за ними — все разнаряженные, как куклы из коробки.
Господа Филиновы на вороных подкатили. Наш босс с хозяйкой, все из себя важные, и мы с ними. Мы — это Матвей, я и всякая обслуга: кучер, лакей, ещё лакей — размером со шкаф.
Лакеи с кучером возле кареты остались, а мы с Матвеем за хозяином пошли. Оба мы одеты слугами, но по-разному. Матвей в ливрее, вроде как доверенный слуга со всякой мелочью в несессере, что хозяину может пригодиться. А я в сюртучке тёмном и галстуке, приглаженный, аккуратный и серьёзный до невозможности. С папочкой бумаг в руках — личный секретарь.
Это хозяин придумал. "Ты же, — говорит, — в университетах обучался. Вот и будешь за мной бумажки носить". Сказал, а сам смеётся. Ну и ладно. Зато я теперь личный охранник на полном доверии.