Стажеры
Шрифт:
– Уверен, - сказал Рыбкин.– Там огромное гнездо пиявок, Наташа. Там под холмом огромная каверна. И она, наверное, имеет сообщение с другими пустотами под почвой. Хотя я этих ходов не нашел.
Наташа с ужасом на него посмотрела. Краулер вильнул. Справа из-за барханов открылась обсерватория. На наблюдательной площадке стоял длинный, как жердь, Матти и махал рукой. Феликс вежливо помахал в ответ. Купола и здания Теплого Сырта скрылись за близким горизонтом.
– Неужели вы их не боитесь?– спросила Наташа.
– Боюсь, - сказал
– Знаете что, Феликс, - сказала Наташа, глядя прямо перед собой, Матти говорит, что вы странный человек. Я тоже думаю, что вы очень странный человек.
Феликс засмеялся.
– Вы мне льстите, - сказал он.– Вам, конечно, кажется странным, что я всегда прихожу к вам на обсерваторию поздним вечером только для того, чтобы выпить кофе. Но я не могу приходить днем. Днем я занят. Да и вечером я почти всегда занят. А когда у меня бывает свободное время, я прихожу к вам.
Наташа почувствовала, что начинает краснеть. Но краулер был уже у подножия плоского холма, того самого, который изображался на ареографических картах искривленным овалом с отметкой 211. На вершине холма, среди неровных серых глыб уже копошились люди.
Наташа поставила краулер подальше от песчаных танков и выключила двигатель. Феликс стоял внизу, серьезно глядя на нее и протянув руку.
– Не надо, спасибо, - пробормотала Наташа, но на руку все-таки оперлась.
Они пошли среди развалин Старой Базы. Странные это были развалины: по ним никак нельзя было понять, каков первоначальный вид или хотя бы план сооружения. Проломленные купола на шестигранных основах, обвалившиеся галереи, штабеля растрескавшихся цементных блоков. Все это густо поросло марсианской колючкой и потонуло в пыли и песке. Кое-где под серыми сводами зияли темные провалы. Некоторые из них вели куда-то в глубокий, непроглядный мрак.
Над развалинами стоял гомон голосов.
– Еще одна каверна! Тут никакого цемента не хватит!
– Что за идиотская планировка!
– А что вы хотите от Старой Базы?
– Колючек-то, колючек! Как на солончаке...
– Вилли, не лезьте туда!
– Там пусто, никого нет...
– Товарищи, начинайте же съемку в конце концов.
– Доброе утро, Володя! Давно уже начали...
– Смотрите, а здесь следы ботинок!
– Да, кто-то здесь бывает... Вон еще...
– Следопыты, наверное...
Наташа посмотрела на Феликса. Феликс кивнул.
– Это я, - сказал он.
Он вдруг остановился, присел на корточки и стал что-то разглядывать.
– Вот, - сказал он.– Посмотрите, Наташа.
Наташа наклонилась. Из трещины в цементе свисал толстый стебель колючки с крошечным цветком на конце.
– Какая прелесть!– сказала она.– А я и не знала, что колючка цветет. Красиво как - красное с синим...
– Колючка дает цветок очень редко, - медленно сказал Феликс. Известно, что
– Нам повезло, - сказала Наташа.
– Каждый раз, когда цветок осыпается, на его место выступает новый побег, а там, где был цветок, остается блестящее колечко. Такое вот, видите?
– Интересно, - сказала Наташа.– Значит, можно подсчитать, сколько колючке лет... Раз... Два... Три... Четыре...
Она остановилась и посмотрела на Феликса.
– Тут восемь ободков, - сказала она неуверенно.
– Да, - сказал Феликс.– Восемь. Цветок - девятый. Этой трещине в цементе восемьдесят земных лет.
– Не понимаю, - сказала Наташа и вдруг поняла.– Значит, это не наша база?– сказала она шепотом.
– Не наша, - сказал Феликс и выпрямился.
– Вы об этом знали!– сказала Наташа.
– Да, мы об этом знаем, - сказал Феликс.– Это здание строили не люди. Это не цемент. Это не просто холм. И пиявки не зря нападают на двуногих прямостоящих.
Наташа несколько секунд глядела на него, а затем повернулась и закричала во весь голос:
– Товарищи! Сюда! Скорее! Все сюда! Смотрите! Смотрите, что здесь есть! Сюда!
Кабинет директора системы Теплый Сырт был набит до отказа. Директор вытирал лысину платком и ошалело мотал головой. Ареолог Ливанов, утратив сдержанность и корректность, орал, надсаживаясь, стараясь перекрыть шум:
– Это просто уму непостижимо! Теплый Сырт существует шесть лет. За шесть лет не разобрались, что здесь наше и что не наше. Никому и в голову не пришло поинтересоваться Старой Базой!..
– А что там интересоваться!– кричал Азизбеков.– Я двадцать раз проезжал мимо. Развалины как развалины. Разве мало развалин оставили после себя первопоселенцы?
– А я там был года два назад! Смотрю, валяется ржавая гусеница от краулера. Посмотрел и поехал дальше.
– А сейчас она там валяется?
– Да что там говорить? Посередине Базы стоит с незапамятных времен тригонометрический знак. Тоже, может быть, марсиане ставили?
– Следопыты просто опозорились, срам на них смотреть!
– Ну почему? Это они же и открыли!
Начальник группы Следопытов Опанасенко, прибывший всего несколько минут назад, огромный, широкий, ухмыляющийся, обмахивался сложенной картой и что-то говорил директору. Директор мотал головой.
К столу пробирался, наступая всем на ноги, Пучко. Борода у него была взъерошенная, очки он держал высоко над головой.
– Потому что в системе творится тихий бедлам!– фальцетом закричал он.– Скоро ко мне будут приходить марсиане и просить, чтобы я им починил танк или там краулер, и я им буду чинить! У меня уже были случаи, когда приходят незнакомые люди и просят починить! Потому что я вижу - по городу ходят какие-то неизвестные люди! Я не знаю, откуда они приходят, и я не знаю, куда они уходят! А может быть, они приходят со Старой Базы и уходят на Старую Базу!