Стеклянная свадьба
Шрифт:
Да, ты просто в отчаянии, злобно сказала я про себя, глядя, как он прохаживается с победоносным видом, точно павлин.
– Бедное дитя, – сказал Икбол, когда я спустилась гримироваться. – У нее так хорошо получалось.
– Она замечательная ведущая, – подхватила Мэриан. – Она не заслужила всего этого. А Татти получила что хотела, – добавила она. – Смотрите!
На угловом мониторе мы увидели, как Татьяна заняла желанное место на диване рядом с Терри.
– Как ты думаешь, Софи вернется? – спросила я Икбола, пока он наносил мне грим.
– Очень сомневаюсь, – ответил
– Но это не имеет никакого отношения к ее работе.
– Да, но ты же знаешь Даррила. Он, несомненно, уже говорит, что она принесла нашей программе дурную славу.
– Дурную славу! – воскликнула я. – Да разве можно принести дурную славу программе, которая ежедневно потчует зрителей полоумными старушками, говорящими попугаями и прочей чепухой?
Я с трудом приступила к своим обязанностям. Тоска по Питеру усугублялась тем, что рядом не было Софи, мне не хватало ее дружеского присутствия. Я не могу сказать, что мы были близкими подругами, но за последний месяц мы стали как бы союзницами. Я всегда помнила о том, как она меня поддержала, и сейчас мне тоже хотелось ей помочь. Но что я могу? У меня был номер ее телефона, и я решила позвонить, когда приду с работы.
Позвоню днем, пообещала я себе, вернувшись домой в пятнадцать минут одиннадцатого.
Я взяла Грэма, и мы отправились на прогулку на пустырь Чизуик, испещренный следами ночных фейерверков. Вернувшись, я просто-таки свалилась на кровать. Но несмотря на то что я страшно устала, мой разум был перевозбужден, и сон не шел. Отчаявшись, я потянулась и включила приемник, настроенный на Радио 4.
– Программу «Женский час» вы сможете услышать завтра, в это же время, – говорила ведущая. – Сегодняшний выпуск вела Дженни Мюррей, продюсер Мими Кларк.
Мими, откликнулось измученное сознание. Мы не виделись уже несколько месяцев. Она была занята ребенком, я избегала близких друзей из-за развода. Я вспомнила, что она хотела пригласить Лили в «Женский час». Хорошая программа, кстати. Женский час… Ну конечно! Я скинула одеяло, бросилась вниз и набрала нужный телефон.
– Фейт! – тепло говорила Мими пять минут спустя. – Какой приятный сюрприз! Я как раз вспоминала о тебе, – добавила она. – Что там за шум и гам у вас на телевидении?
– Я, собственно, поэтому и звоню, – объяснила я, чуть задыхаясь. – Софи Уолш – мой друг. Ее самым гнусным образом подставили, Мими, и ей срочно нужна реабилитация в глазах зрителей. Ты не могла бы пригласить ее в свою программу?
– Да, это можно организовать, – рассудительно ответила она. – Я только не совсем представляю, в каком контексте это преподнести. Слушай, я поговорю с редактором, но я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Не знаешь, кто ее агент?
– Сван Бартон – номер есть в справочнике.
– А как ты сама, Фейт? – добавила Мими ласково. – Извини, что давно не звонила.
– Да ничего, все нормально. Я… в порядке.
– До меня дошли приятные слухи, что вы с Питером почти помирились.
Мне словно нож вонзили в сердце.
– Это не так, – уныло ответила я. – Мы разводимся.
– О, мне так жаль, Фейт, – пробормотала она. –
– Мы и были счастливыми, – ответила я. – Пятнадцать лет, Мими. Мы были счастливы, как моллюски во время прилива.
Положив трубку, я подумала, что мы с Питером не разговаривали вот уже пять дней. Возможно, это не имеет никакого значения – в конце концов, о чем бы мы стали говорить? Раненое животное убегает и прячется, мы сделали то же самое. Дети опять не приезжали на выходные. И ему незачем было звонить; и хотя я невыносимо скучала по нему, так было лучше. Потому что говорить с ним и знать, что мы никогда не будем вместе, было бы невыносимо больно. И увидеть его будет пыткой, мне придется научиться смотреть на него новыми глазами. Я должна жить дальше, сказала я себе, жить своей жизнью. Я должна постараться и – как это говорят? – закрыть эту тему, потому что моя замужняя жизнь скоро закончится. Итак, после всех катастрофических последствий романа с Питером, стрелка моего эмоционального компаса стала медленно клониться в сторону Джоса.
Вечером, когда мы ужинали, я рассказала ему, что у Энди будет ребенок. Он, казалось, был искренне поражен.
– Он знал, что она пытается забеременеть?
– Не совсем. Она просто сделала так, как хотела.
– Не думаю, что женщинам следует так поступать, – сказал он. При этих словах его всего передернуло, но я догадалась почему.
– Все в порядке, – нежно сказала я, – тебе не о чем волноваться. Я никогда не поступлю так с тобой.
Он потянулся через стол и взял меня за руку, тихонько ее пожав.
– Я знаю.
– Но Энди сочла это возможным, – продолжала я. – И она правильно рассчитала, что Питер никуда не денется. Понимаешь, Питер очень порядочный человек, – добавила я. – Он всегда поступает так, как следует.
Джос убрал тарелки и крепко обнял меня.
– Так это из-за ее беременности ты в последнее время стала такой сдержанной, Фейт?
Я кивнула, испытывая облегчение от того, что мне дали подсказку.
– Полагаю, это неприятно удивило тебя? – добавил он.
– Да уж, до костей проняло.
– Что?
– В том смысле что… да, мне было неприятно, потому что мы еще даже не разведены.
– Но не станешь же ты утверждать, что это имеет для тебя значение, – мягко говорил Джос. А я подумала: «Если бы ты только знал». – Питер живет своей жизнью, – резонно заметил он, – и ты тоже. Давай лучше поговорим теперь о чем-нибудь приятном. Я хочу забронировать путевки на Теркс и Кайкос. Ты готова обсудить числа?
При мысли об отпуске я воспряла духом. Больше года я никуда не уезжала. Полная смена декораций и теплое солнце, возможно, пойдут мне на пользу и улучшат мое настроение. Возможность побыть вдвоем с Джосом, наедине, позволит нам стать ближе. Так что на следующий же день я попросила отпуск, затем Джос заказал билеты на Карибы: мы вылетали пятого декабря. В тот вечер, чистя зубы, я остановилась взглядом на отражении картины, которую Джос нарисовал на стене ванной. Я смотрела на пальмы, казавшиеся настоящими, и лазурное море и думала, что скоро все это воплотится в реальность.