Стеклянные Земли
Шрифт:
Стражи выстроились по периметру круглого отверстия в полу, из которого должны были подняться рабочие. По всей видимости, в связи с Великой Экспедицией, было принято решение не затягивать этот процесс и изгнать их в максимально короткие сроки, и мне, как потерпевшему, даже не пришлось участвовать в трибунале. Скоро я взгляну на них в последний раз. Они это заслужили. Платформа поднялась наверх. Люди вокруг ахнули от удивления. Перед глазами многотысячной толпы в наручниках стоял лишь один человек. Дункан.
—…
Время вокруг словно замедлилось. Я не верил своим глазам и ушам. Нет. Это снова всего лишь глупый и бредовый сон.
– Вечером, двадцать восьмого марта две тысячи пятьсот пятьдесят третьего года, он попытался саботировать Эквинокс, поставив под сомнение само проведение Великой Экспедиции и безопасность жителей Амаронта… сводя все наши многолетние труды на нет…
Когда я проснусь, все снова станет как раньше.
– …его поступку нет ни малейшего оправдания, ведь как известно, самый сильный и тяжкий удар – это тот, который наносится в спину. Нас всех подвел тот человек, которому мы доверяли больше всего…
Сколько не закрывай и открывай глаза – вокруг ничего не менялось. Та же толпа, с открытыми ртами наблюдающая за изгнанием. Те же сенаторы, вещающие о его выдуманных грехах. Тот же Дункан, закованный в наручники, словно преступник.
– В это тяжело поверить.
– А он казался мне хорошим парнем…
—… поэтому, с прискорбием сообщаем, что единогласным решением Сената, Дункан Огайо, заместитель главы отдела по безопасности города Амаронта, был признан виновным в своих деяниях и будет изгнан из города. Если среди вас есть несогласные или вы хотите что-либо добавить, прошу поднять указательный палец вверх в знак протеста.
Я протискивался все ближе и ближе. Вокруг царила мертвая тишина. Сердце выпрыгивало из груди. Я не останусь в стороне. Это просто… какая-то ошибка. Мой палец начал подниматься к верху. Дункан гордо поднял голову, окидывая толпу взглядом. Наши взгляды пересеклись. Люди вокруг пропали, и время окончательно остановилось – только я и он. Я замер, смотря ему прямо в глаза. Указательный палец почти поднялся над головой. Он раздул ноздри, медленно покачав головой в стороны. Его губы зашевелились в слове «нет».
«Нет? Как это? Он… просит меня молчать?»
– Протестую! – раздался крик в толпе.
«Голос… отца!»
– Усильте голос этого человека, пожалуйста, – скомандовал юстициар, и яркие прожекторы повернулись в его сторону.
– Дункан невиновен, – произнес он. – Я знаю его с самых малых лет – он не тот человек, который может быть способен на такое. Вы не предоставили ни одного доказательства его вины, ни одного свидетеля. Что все это значит?!
– Вы правы, гражданин – судом не было предоставлено никаких доказательств. Но во всем этом нет никакой нужды, ведь он сам… признает свою вину.
Лицо отца исказилось в изумлении.
– Дункан Огайо, согласно действующему законодательному протоколу, вам предоставляется возможность оправдать себя. Молчание будет расцениваться как полное и бесповоротное признание своей вины. Прошу.
Дункан оторвал от меня взгляд, а затем опустил подбородок, так и не промолвив ни слова.
– Подсудимый отказался от своего слова, признавая свою вину за содеянное.
Люди зашептались. Мое тело и разум парализовало.
– Изгнать! – крикнул кто-то из толпы.
Я с ужасом повернул голову в сторону крика.
– Изгнать! – послышалось с другого конца.
Одиночные вскрики людей слились воедино, превращаясь в гимн. Среди всех орущих я увидел тетю Мэй, которая трясла кулаками и кричала в такт безумному стаду. Остановитесь. Вся площадь через несколько секунд наполнилась громкими воплями, сотрясающими перепонки в ушах. За что?
Сенатор-юстициар поднял руку.
– Единогласно. В качестве жеста доброй воли, мы предоставляем подсудимому последний выбор, – из пола выехало два стенда, пронумерованные римскими цифрами. – Вариант номер один – одеть нейронный костюм и помочь в исследовании пустошей, отправляя в город сигналы из слепых зон, тем самым искупая свою вину за содеянное перед человечеством. Второй – в жалкой попытке хоть немного продлить свою жизнь на поверхности, выбрать комплект для выживания и запомниться в глазах людей как трус и предатель, недостойный сожаления или прощения.
Город замер в ожидании его ответа. С достойно поднятой головой, он сжал свои скулы, и оттопырил два пальца, выбирая второй вариант. Толпа осуждающе загудела, освистывая его решение.
– Выбор сделан. Властью, данной мне Сенатом, я объявляю Дункана Огайо виновным и изгоняю его из города Амаронт. Попрошу всех вернуться к своим обязанностям. Подготовка к началу Великой Экспедиции почти завершена. Все – мы – связаны.
Платформа пришла в движение, и Дункан опустился в темноту. Люди стали расходиться, и лишь я один стоял неподвижно, вспоминая его взгляд, и последнее прочитанное по губам слово.
– Саботаж… да кто вообще может поверить в эту чушь!? – отец ударил по столу с такой силой, что я почувствовал вибрацию под ногами.
– Он не виноват, – на автомате выдал я.
– Конечно, он не виноват. Я слишком хорошо его знаю. Он человек гордый, и, пожалуй, жестокий, но справедливость для него важнее всего. Он любил этот город. И его жителей. Он этого точно не заслужил. Дункан… друг мой, если бы я только мог что-нибудь сделать, – он разжал свой кулак и закрыл лицо рукой.