Стеклянные Земли

Полярный Никита

В центре уже было довольно людно, и спустя несколько минут поисков, я наконец нашел незанятую скамейку. Глаза закрылись сами собой. Теплые лучи падали на лицо, мгновенно расслабляя и выбивая из реальности. В легком полусне я почувствовал, как кто-то сел рядом со мной. Слегка приоткрыв глаз, я увидел Джеки, сидящего в такой же позе, как и я.

– Привет. Ты как меня нашел? – спросил я сонным голосом.

– Интуиция. Хотел прогуляться перед началом работы. Ненавижу этот день.

– Понятно. Куда пойдем-то?

– Давай… еще немного просто посидим, – едва слышно прошептал он, задвигая кепку на глаза.

Перепонки в ушах задребезжали, а по телу пробежала волна вибрации. Стены начали складываться в гармошку. Началось.

Каждый месяц, именно в этот день и час, врата

Амаронта раскрываются, обнажая путь на поверхность, и остаются таковыми до самого вечера. Пространство вокруг наполняется монотонным гулом, а из огромной щели бьет сильный штормовой ветер – будто кислород, который город-великан засасывает в свои легкие. Этот процесс необратим. Никем не контролируется. Заглаженные углы и малое количество жителей – загадки-цветочки, по сравнению с этой. И в связи с этим событием возникают новые вопросы, которые, по уже выработанной привычке, остаются без ответов. Почему именно сегодня? Почему жители не контролируют эти врата? Что нас ждет нас по ту сторону? Этот город не зря называют металлической клеткой – по ряду необъяснимых науке и технике причин, средства связи и разведки попросту перестают работать, пересекая границу врат. За четыреста лет единственные, кто переходил через эту черту – изгнанные. По большей части, это преступники, рецидивисты, систематически допускающие себе эгоистическое поведение, отступающее от общепринятых норм, гораздо реже – убийцы и насильники. Таким образом они пытаются искупить свою вину перед городом, но… из сотен людей, изгнанных из города, еще ни один так и не вернулся обратно. Жителей Амаронта можно условно разделить на два лагеря: первых не пугает неизвестность, таящаяся за углом – они жаждут познать новый мир и стать первопроходцами. Вторые же категорически против любых поползновений на поверхность – считают, что мы навлечем на себя большую беду, и что человечество еще не готово сделать этот шаг. Но, так или иначе, даже они понимают, что вечность томиться в ожидании не получится – на нас возложена важная миссия, которую рано или поздно придется претворить в жизнь.

Я неспешно возвращался с работы, погруженный в собственные мысли, и не сразу заметил суматоху, творящуюся вокруг. Люди стекались в центр, испуганно перешептываясь между собой.

– Эй, что происходит? – спросил я, не получив ответа.

Нужно ускориться.

Вся площадь оказалась забита до отказа. Амаронт затих. И лишь ветер продолжал задувать сквозь щели врат, которые должны были закрыться… еще несколько часов назад.

Все произошло слишком быстро. Безумие необузданной волной прошлось по многотысячной толпе. Неразбериха. Хаос. Люди словно сошли с ума. Меня кидало из стороны в сторону, зажимало между телами. Удар. Чья-то конечность прилетела мне в нос. И еще раз. Не могу вздохнуть. Я выставил руки вперед, освобождая сдавленную грудь.

– Кай! – донесся голос откуда-то сбоку.

Крепкие руки Гурни и Джеки вытащили меня из самого пекла. Мы встали по кругу и взялись локтями в замок, пряча девчонок между собой.

– Ты как, Кай?!

– В порядке, – ответил я, обмакивая плечом теплые струйки крови, сочащиеся по подбородку.

Освещение во всем городе выключилось. Танзанитовый шпиль взорвался невероятно ярким светом, ослепляя всех людей в огромном радиусе. Динамики разошлись оглушающим визгом, и толпа ахнула, закрывая уши. Так продолжалось всего несколько секунд – но они, пожалуй, стали самыми длинными в моей жизни. И либо вокруг воцарилась полная тишина – либо мои перепонки все же не выдержали. Свет вновь включился. Из главных ворот шпиля вышло несколько десятков людей, облаченных в бело-золотые сутаны. Сенат. В окружении стражей они дошли до нависающего над площадью балкона, и один из них поднял руку вверх, призывая людей успокоиться.

– Это же Клетус Блэкволл, – прошептала Молли.

– Ага. Учитель будет произносить речь, – также шепотом произнесла Джесс. – И лучше ему хорошенько постараться, чтобы все это объяснить.

Всей компанией мы уставились на своего бывшего учителя. Народ наконец немного угомонился, позволяя сенатору высказаться.

– Дорогие жители, пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня. Я понимаю ваше недоумение – и уверяю, мы шокированы не меньше вашего. Врата Амаронта открылись – окончательно и бесповоротно. Мы все знали, что когда-нибудь это произойдет, но даже не могли предположить… что так скоро.

– И что нам теперь делать?!

– Этому должно быть какое-то объяснение!

– Это может означать только одно – наше время… пришло! – громогласно заявил Клетус. Его слова эхом пронеслись над нашими головами. – Властью, данной мне Сенатом, я объявляю экспедицию за врата Амаронта. Каждый житель в праве подать заявку на вступление в ряды Парагонов – первооткрывателей, которые навсегда впишут свои имена в историю нового человечества. Нам пора вспомнить, для чего мы здесь оказались.

Люди зашептались между собой. Воздух пропитался волнением. Страхом. Сенатор вновь поднял руку.

– Я понимаю ваше смятение. Вы боитесь – все мы. Но это только начало. Впереди нас ждет еще очень много важных решений, поступков… и лишений. Не стоит недооценивать опасности, поджидающие нас на поверхности. Несомненно, все самые важные события человеческой истории были связаны с жертвами и потерями. И этот случай определенно не станет исключением.

Люди окончательно замолкли, с трепетом устремляясь на говорящего.

– И я прошу вас лишь об одном. Посмотрите друг на друга. Обернитесь вокруг. Мы стоим на пороге великих свершений. Книга нашей истории наконец раскрыта – и только нам решать, что вписать на ее страницы. Отбросьте же свои сомнения. Сомнение – это худший грех. Именно сейчас, важно как никогда сплотиться воедино, и действовать, словно одно целое. Ведь только вместе мы сможем принять на себя любой удар, уготованный нам судьбой. Что бы не произошло, помните: все – мы – связаны.

– Все – мы – связаны, – в один голос вторила толпа, раздаваясь аплодисментами.

Ладони людей загорелись синим светом. В Путеводителе появилась новая страница:

«Великая Экспедиция. Количество Парагонов: ноль. Дата: тридцатое марта две тысячи пятьсот пятьдесят третьего года. Время до начала: семь дней, ноль часов, ноль секунд».

Отсчет пошел.

Миновало несколько дней. Стены запестрили кричащими плакатами, а все проходы и коридоры оказались заставлены стендами с голографическими картинами: люди, разбивающие лагерь посреди густого леса, бескрайние поля с желтыми колосьями пшеницы, величественные города, возведенные у рек и озер и прочие воодушевляющие пейзажи с не менее пафосными подписями – «Парагон. Будущее в твоих руках», «Все начинается с одной искры», «Эра Танзанита» и множество других. Но мои глаза постоянно цеплял плакат, возникающий то там, то здесь, который по своему содержанию несколько выделялся на фоне остальных. Его основа была полностью черной, по центру виднелись очертания правой ладони, а внутри нее – едва различимые строчки:

«Ветер повеял – раскрытая брешь,

Хладнокровно ступай собирать гардероб.

То, что посеял – то и пожнешь,

Словно осенний озноб».

И как бы я не старался уловить хоть какой-то смысл прочитанного – мои попытки так и не увенчались успехом.

Перемены коснулись не только окружающей обстановки, но и самих жителей. Люди ходили словно пришибленные – и я не стал исключением. Размеренная и привычная жизнь перевернулась с ног на голову – и никто не знал, как на это реагировать: то ли радоваться, то ли начинать беспокоиться. «Сомнение – это худший грех». Что-ж. Грешников, судя по всему, было более чем достаточно.

Стук в дверь.

– Доктор Кеплер? Не помешаю?

– Нет… нет, – произнес он на автомате, не отрываясь от кипы шуршащей бумаги. – Прошу… заходите.

– Я закончил с отчетами. Рассортировал их по цветам и… обозначил некоторые спорные моменты, которые стоит убрать при следующих правках. Все здесь, – к уже стоящим стопкам добавилась еще одна.

После этих слов его задумчивый взор наконец приобрел осознанные черты, и он вернулся в реальность, удивленно уставившись на мою персону.