Стеклянные Земли
Шрифт:
На глазах матери навернулись слезы. Потеря Дункана оказалась слишком сильным ударом для нашей семьи. Через несколько минут молчания, отец поднялся со стула, схватил термос и вышел за дверь. Время подходило к семи часам утра. Новый рабочий день не за горами. Нужно жить дальше.
«Словно змеиный язык». Холодные струйки текли по моим волосам. «Все мы связаны». Лицу. «Береги себя, Кай». Рукам. «Изгнать!» Груди. «Можете рассчитывать на меня».
– Имя.
– Кай Солар.
– Возраст.
– Семь тысяч восемьсот семьдесят два дня и девять часов.
– Цель.
– Сделать… правильный выбор.
– Как думаешь, он придет?
Джеки помотал головой, прикусив нижнюю губу.
– Придет, – произнес я, вклиниваясь в очередь.
Ребята обернулись на меня, с удивлением подняв брови.
– Мы уж думали, что ты останешься, – едва слышно шепнул Джеки.
– Я тоже так думал.
Мы переглянулись. Гурни, Молли, Джессика, Джейк – все в сборе. Слова были излишни. Они все видели. Они все понимают.
– Дункан продержится. Мы спасем его.
– По-другому и быть не может. И… еще кое-что, Джейк.
Он вопросительно взглянул на меня.
– Мне постоянно снится один и тот же странный сон. На вершине огромной башни стоит человек. Его руки светятся, озаряя все вокруг, а люди с надеждой смотрят на него, не отрывая глаз. Сначала я не понимал, что это значит, но потом… все прояснилось.
– И что же?
– Этим человеком наверху… был ты, – ответил я, положив ему руку на плечо.
Ребята заметно воодушевились и подошли ближе, поступив также.
– Мы пойдем за тобой. Веди нас.
Он замялся, но быстро пришел в себя и, окинув нас взглядом, уверенно сказал:
– Я не подведу.
Ровной линией мы стояли ко входу в Танзанитовый шпиль – к моему большому удивлению, людей было немного. Несмотря на всеобщий ажиотаж, связанный с Экспедицией, на реальные действия решились далеко не все.
Сзади раздался заразительный смех. Мои зубы заскрипели. Голос… который я узнаю из тысячи. Во мне вспыхнула необузданная ярость – настолько сильная, что я забыл обо всем на свете.
«Если бы не ты, Шейн…»
Кулаки сжались до хруста. Ноги сами понесли меня в его сторону. Но за несколько секунд до того, как я бы превратил его лицо в кровавое полотно, чьи-то крепкие руки схватили меня сзади, возвращая в реальность.
– Не надо, Кай. Не сейчас, – прошептал мне Джеки на ухо.
Я разочарованно цыкнул, прожигая взглядом ублюдка, до которого оставалось всего несколько шагов. Наши взгляды пересеклись, и он с недоумением посмотрел в моем направлении. Джеки прав. Разберусь с тобой… позже.
Ребята исчезли за вратами шпиля. Мы остались вдвоем. Джейк приметил мою бутылку с водой, которую я по привычке прихватил на выходе из дома.
– Можно? – спросил он, указывая на нее.
Я протянул ему бутылку, замечая, что его руки немного трясутся. Сделав глоток, он, погруженный в собственные мысли, посмотрел на емкость и облизнул губы.
– Вкусно. Спасибо.
– Ага. Увидимся, – кивнул я.
Громкоговорители наконец произнесли мое имя, и я шагнул за врата, попадая в огромный пустой зал, украшенный символикой танзанита. Каждый мой шаг отдавался эхом. Женщина за одинокой стойкой холодно взглянула на меня, а затем просканировала мою руку, кратко произнося:
– Ваша подготовка начнется через несколько минут. Проходите.
Я обошел стойку и зашел в небольшую комнату, настолько светлую, что у меня защипало в глазах. Переодевшись в длинный белый халат, я уловил за стенкой грохот работы медицинских аппаратов. Из-за волнения кровь забилась в ушах, и я почувствовал, как в горле все пересохло. Достав из корзинки бутылку, я осушил ее практически до дна. Двери разъехались в стороны, и я увидел огромный аппарат. В разные стороны от него расходилось множество труб, а в центре находилось углубление, повторяющее тело человека. Люди в лабораторных костюмах обернулись на меня. Доктор Кеплер, не разворачиваясь, на автомате подозвал к себе рукой, но, когда увидел мое лицо, облегченно выдохнул.
– Кай Солар, – он взял планшет и задумчиво пробежал по тексту глазами. – Медицинских противопоказаний… не имеется. Физические показатели выше средних, функциональная напряженность, хорошая работоспособность, личная вкладываемость… коэффициент интеллекта – высокий, в противоправных деяниях замечен… не был. Прошу вас, – указал доктор на аппарат, вокруг которого загорелись различные огоньки и светодиоды. – Не волнуйтесь, мистер Солар, это всего лишь небольшой тест. Больно не будет.
Я залез внутрь. Лаборанты облепили меня датчиками, а из небольших отверстий вылезли тонкие, словно нити, иглы.
– Возможно, в процессе вы будете испытывать галлюцинации, но это обычная практика. Поэтому расслабьтесь. И удачи вам, Кай, – сказал Кеплер напоследок, задвигая меня внутрь камеры.
Все посторонние звуки пропали. Слюна комом встала в горле, а тело зазудело – но все это я списал на свои расшатанные нервы. Я справлюсь. Ради друзей, ради родных, ради Дункана… ради себя. В плечо вошла первая игла. Я выдохнул и закрыл глаза.
Голоса в моей голове. Негромкие и искаженные, но такие знакомые.
– А ты знал, что любовь – это метафора?
– Лети высоко, потому что вoроны всегда ошиваются внизу.
– Что, если я был недостаточно хорош? Что, если я был недостаточно силен? Что, если я был недостаточно добр? Что же будет дальше? Что будет тогда?
– «Tabula Rasa». Начните все… с чистого листа.
Пора просыпаться.
Все тело болит. В голове туман. Я проморгался, увидев в полностью зеркальном потолке себя, лежащем на койке. Палата? Я… прошел? Я повернул голову и увидел корзину со своими вещами. Ничего не помню. Подняв тяжелую руку, открыл интерфейс. Вечер, двадцать девятое марта. Долго же я провалялся. Но… что это? Я открыл сообщение, назойливо мигающее в углу интерфейса. Мои волосы встали дыбом. Этого… не может быть.