Стеклянный Дворец
Шрифт:
Подполковника Бакленда обеспокоили эти жалобы, подобное дрянное отношение не могло не встревожить. Насколько же эти люди не доверяют сами себе, если испытывают такое отвращение при мысли, что должны доверять человеку, единственной виной которого является то, что он один из них?
Подполковник Бакленд устроил сержантам выволочку:
– Вы живете в прошлом. Пришло время, когда вам пора научиться слушать приказы от индийцев. Этот человек - сын вашего бывшего соратника, вы и правда хотите публично его опозорить?
Несмотря на выговор, сержанты стояли
Подполковник Бакленд вел себя как можно тактичнее, и после беседы Харди не выказывал никаких видимых признаков разочарования. Лишь его ближайшие друзья знали, как глубоко он ранен, как сложно ему было смотреть в лицо этим сержантам на следующий день. И, конечно, армия была маленькой и сплоченной группой, сплетни расходились быстро, и время от времени даже друзья могли брякнуть что-то лишнее, как и произошло в тот вечер.
– Так значит, вам всем предстоит с этим столкнуться?
– спросил Арджуна Дину.
– Солдаты с трудом будут воспринимать вас как офицеров?
– И да, и нет, - отозвался Арджун.
– Мы постоянно ощущаем, что они нас оценивают более придирчиво, чем британцев, особенно меня, я думаю, раз уж я единственный бенгалец. Но мы также чувствуем, что они идентифицируют себя с нами, одни воодушевляют нас, а другие ждут нашего провала. Когда я смотрю на них, то могу сказать, что они ставят себя на мое место, пересекая мысленный барьер, который раньше был для них таким огромным. В то мгновение, когда они представляют себя перешагнувшими эту черту, что-то меняется. Всё становится уже не таким, как прежде.
– Ты о чем?
– Не уверен, что могу объяснить, Дину. Расскажу тебе одну историю. Однажды нашу столовую посетил старый английский полковник. Он не переставая рассказывал о старых добрых временах. После ужина я услышал, как он разговаривает с Баки, нашим командиром. Он сопел и пыхтел, попивая свой виски. Он считал, что эта новая мода делать офицерами индийцев разрушит армию, все друг с другом перегрызутся, армия распадется. Баки - самый справедливый и порядочный в мире человек, и он не собирался мириться с подобным. Он стойко нас защищал и заявил, что его индийские офицеры прекрасно справляются со своей работой и всё такое прочее. Но знаешь, всё дело в том, что в душе я понимал, что Баки ошибается, а старикан прав.
– Почему?
– Всё просто. В каждой организации есть собственная логика, а британская индийская армия всегда существовала благодаря пониманию, что существует разделительный барьер между индийцами и британцами. Это была честная система: они держались порознь, и
– Почему бы нет?
Арджун встал и плеснул себе еще бренди.
– Потому что старикан был прав, когда сказал, что мы перегрызем друг другу глотки.
– Кто "мы"?
– Индийцы и британцы.
– Правда? Но почему? За что?
– Главным образом из-за всякой ерунды. В столовой, к примеру, если британец включит радио на программу на английском языке, можешь быть уверен, что через несколько минут индиец настроит его на песни из индийского кино. А потом кто-нибудь переключит обратно, и так без конца, пока уже только надеешься, чтобы его окончательно выключили.
– Похоже на... потасовку на школьном дворе.
– Да. Но думаю, за этим стоит нечто важное.
– Что?
– Понимаешь, все мы делаем одно дело, едим одну и ту же пищу и так далее. Но парнишкам, которые прошли обучение в Англии, платят гораздо больше, чем нам. Я лично не особо возражаю, но парнишек вроде Харди очень волнуют такие вещи. Для них это не просто работа, как для меня. Понимаешь, они действительно верят в то, чем занимаются, верят, что британцы борются за свободу и равенство. Большинство из нас, когда слышат подобные громкие слова, принимают их с оглядкой. А они нет. Они чудовищно серьезны насчет всего этого, вот почему им так сложно приходится, когда они обнаруживают, что то равенство, о котором им твердили - лишь подвешенная перед мордой морковка, болтается перед носом, чтобы заставить их идти вперед, но всегда вне пределов досягаемости.
– Почему они не жалуются?
– Иногда жалуются. Но обычно не о чем особо жаловаться. Возьми дело с назначением Харди. Кого тут винить? Харди? Солдат? Уж конечно не сержантов. Но так всегда и выходит. Когда кто-нибудь из нас получает повышение или назначение, всегда возникает завеса правил, которая делает всё каким-то туманным. На поверхности кажется, что армией управляет свод правил и процедур, вроде бы всё четко и ясно. Но на самом деле под этим прячутся грязные тени, которые никогда толком не различишь: предрассудки, недоверие, подозрительность.
Арджун проглотил бренди и сделал паузу, чтобы налить следующую порцию.
– Я расскажу тебе кое-что, что случилось со мной в академии. Однажды мы с друзьями направились в город - Харди, я и еще несколько офицеров. Начался дождь, и мы зашли в магазин. Владелец предложил взаймы зонтики. Не раздумывая, я сказал: "Да, спасибо за помощь". Остальные взглянули на меня, словно я сошел с ума. "О чем ты только думаешь?
– набросился на меня Харди.
– Тебя не должны видеть с зонтиком". Я был озадачен и спросил: "Почему же? Почему меня не должны видеть с зонтиком?". Харди ответил так: "Ты когда-нибудь видел индийского солдата с зонтиком?" Я подумал и понял, что нет. "Нет", - ответил я.