Стеклянный ключ
Шрифт:
Минут через десять, оставив позади темные улочки и вернувшись в самый центр, стоя посреди толпы развеселого народа, она позвонила человеку, который наверняка этого звонка давно ждал:
— Павлуша, привет. Я ни от чего не оторвала? Приятно знать, что кто-то всегда рад… Павлуша, а мне снова нужна помощь, на этот раз все всерьез. Ага, обнаружила. Я не знаю, оттуда ли ноги растут, но ты пробей по своим каналам такого человечка: Валерий Степанович Копылов, 1956 года рождения. Очень настырный товарищ, ходил за мной по пятам часа полтора. Даже в «Макдоналдсе»
После такой встряски идти домой не хотелось. К Машке дорога на сегодняшний вечер была заказана; бабушка с ее нечеловеческой проницательностью все бы вычислила и волновалась, а этого Тото допустить не могла. Хотелось позвонить Андрею, но странное чувство подсказывало ей, что делать этого не стоит. Она присела на край фонтана и задумалась. Тут к ней и подошел весьма милый, хотя и подвыпивший молодой человек.
— Добрый вечер, мадемуазель. Или все-таки мадам? — не слишком четко проговорил он. — Про-сти-те, мы не представлены. Но осмелюсь узнать, а какие у вас планы на сегодняшний вечер?
— Наполеоновские, — ответила она. — Правда, вас в них нет, уж простите.
Но юноша уселся прямо на тротуар возле ее ног.
— Это наверняка будет самым большим моим разочарованием, — сообщил он, — но завтра я протрезвею и никогда об этом не узнаю. Буду пить дальше. Один. А что будете делать вы?
— Тоже устрою себе разочарование, — усмехнулась она жестко. — И возможно, тоже постараюсь об этом забыть. Только у меня память хорошая.
— А вы напейтесь, — посоветовал юноша.
— Я постараюсь, — кивнула она серьезно. — Но обещать не могу. Ну что, хорошего вам пробуждения.
— До свидания, — прошептал он уже ей вслед, — фея.
Уже несколько лет прошло с тех пор, как в последний раз она звонила в эту дверь, а не открывала ее своим ключом. Александр открыл ей, чем-то заведомо недовольный. В руках он держал высокий стакан-хайболл со своим любимым коктейлем. Но, судя по выражению лица, напиток не доставлял ему ровным счетом никакого удовольствия.
— Как ты его делаешь? — спросил он вместо приветствия. — Я кладу все то же самое, в тех же пропорциях. И куда ты спрятала вурстерширский соус?
— Добрый вечер, — ответила она. — Соус на своем обычном месте.
— А чего ты звонишь? Ключи потеряла?
— Добрый вечер, милый, — повторила она настойчивее, — я тоже рада тебя видеть.
— Между прочим, у меня есть причины быть недовольным, — заявил Говоров.
— Попрошу огласить весь список.
— С удовольствием, — сказал Александр, забирая у нее пиджак и портфель и всовывая ей в руки свой коктейль. Тото попробовала его, поморщилась. — В кои-то веки
Она полезла в карман, добыла оттуда часы и положила их на кухонный стол:
— Да вот подумала, что это твои любимые часы, и решила забрать их оттуда, где ты их забыл, и привезти тебе. Чтобы ты не расстраивался, что потерял их. И еще, Саша, не стоит постоянно напоминать мне, что ты выстроил какие-то свои планы относительно моей выставки. То есть наши планы, возможно, и совпадают, но звучит это очень неприятно и сильно режет слух.
Александр изменился в лице, отобрал у нее стакан и опрокинул в себя его содержимое, явно не ощущая вкуса. Скривился, нервно потер подбородок. Кожа его от волнения пошла красными пятнами, глаза сделались испуганными и виноватыми. Он подошел к любимой и осторожно тронул ее за плечо:
— Сделать тебе кофе?
— Если не трудно. Потом я полезу в душ, а тебя попрошу налить мне чего-нибудь согревающего, крепенького. Мне налейте, пожалуйста, каплю обжигающе-желтого рома, обжигающе-сладкого рома из зеленой и плоской бутыли…
— Чьи это стихи? — растерянно спросил Говоров.
— Наверное, мои.
Он попытался ее обнять, притянуть к себе, но она, не сопротивляясь, уклонилась от его прикосновения, словно Кассиус Клей [10] — от удара противника.
10
Знаменитый боксер, прославившийся под именем Мохаммед Али.
— Айн момент, — проворковала Тото. — Я вернусь и буду вся в твоем распоряжении.
Выйдя из душа, она обнаружила, что Александр так и стоит на прежнем месте, вертя часы в руках. Услышав ее шаги за спиной, он обернулся, внимательно разглядел Татьяну, и — странное дело — ему совершенно не понравились спокойное и безмятежное выражение ее лица, ясные глаза и милая улыбка, играющая на пунцовых, чуть припухлых губах. Однако вслух он ничего не сказал, пододвинул ей стул и торопливо налил бокал красного вина. Плеснул себе водки и сел напротив, пытаясь заглянуть ей в глаза. Тото ничего не спрашивала, и это его распаляло, заставляло желать скандала.
— Понимаешь, — сказал Саша, — она была такая несчастная и печальная. Ей так не хватало утешения… Я знаю, что ты думаешь.
— Я бы на твоем месте голову не прозакладывала.
— Ты о чем?
— Я еще ни о чем не думаю, — пояснила Татьяна, — я просто тебя слушаю. Привезла твои часы, пью вино, могу рассказать, что подготовка к выставке успешно завершена и тебе не нужно ни о чем волноваться — если твои планы и рухнут, то вовсе не из-за меня. А вот мыслями я не отягощена.