Стеклянный ветер
Шрифт:
— Молодец! — Ремень покровительственно похлопал Лилипута по плечу. — Правильное решение. Надеюсь, обиды на хозяина ты не затаил?.. Имей в виду, страшные пираты, нападения которых ты так опасаешься, неизвестно где, и совсем не факт, что они на нас нападут, а мы — вот они, всегда к твоим услугам… Знаешь, — он оскалил свои желтые зубы и улыбке, — а мне понравился твой стиль. Жалко было бы какого классного мечника убивать. Ты оружие-то подними, чего так растерялся? Все, представление закончено.
Совершенно сбитый с толку неожиданной переменой настроения у этих людей, которые пять минут назад
С первыми лучами просыпающегося солнца ладья Балта оторвалась от берега и, постепенно разгоняясь, продолжила прерванный на ночь путь.
Начался четвертый день изнурительного плавания. По расчетам Балта они должны причалить к пристани Красного города завтра вечером.
Солнце уже светило, но еще не припекало. В проплешинах оседающего молочно-белого тумана, радуя глаз, открывались прекрасные картины живописных берегов лесной красавицы Ласки. Воздух, переполненный утренней прохладой и насыщенный запахом лесных трав, наполнял грудь спокойствием и силой. Щебетание птиц услаждало слух разнообразием мелодий. Но все это великолепие оставалось где-то за бортом.
Гребцы в ладье видели, чувствовали и слышали лишь одно: как с каждым новым всплеском весла растет их усталость. И обреченно замечали, что становится жарковато!..
То, чего все опасались, произошло в последний, пятый день.
Весь предыдущий день люди Балта ежеминутно ожидали нападения речных пиратов. Но, вопреки их страхам, день так и закончился без приключений. Всю ночь несли стражу удвоенными караулами, отчего время дежурств увеличилось до двух часов.
Утром все были хмурые, злые, невыспавшиеся, но в глубине души у каждого затеплилась надежда. Распугивая злых когтистых кошек страха, она ободряюще ликовала: «Пронесло! Пиратам не удалось нас перехватить! Уже сегодня вечером мы будем дома, под надежной защитой городских стен!»
День выдался неожиданно пасмурный: с утра вместо солнца ветром нагнало серых облаков и заморосил мелкий, неприятный дождь, но распаренным работой гребцам такая погода была только в радость. Грести было легко, и ладья, как быстрокрылая ласточка, летела по зеленой глади Ласки все быстрее и быстрее. Предчувствие скорого отдыха удесятерило силы гребцов.
Эта-то спешка и сыграла с ними злую шутку…
Ладья вылетела из-за поворота, как торпеда, Балт и Ремень совместными усилиями едва справились с тяжелым рулевым веслом, удерживая речной корабль в фарватере. Обычный, ничем не примечательный изгиб реки — да таких за пять дней пути уже были сотни! Но сразу за поворотом русло, от берега до берега, преграждал частокол чуть наклоненных навстречу ладье заостренных бревен.
Скорость ладьи была столь велика, что она проломилась сквозь частокол. И с огромными дырами в днище потом еще некоторое время по инерции плыла навстречу своей гибели.
К хлюпающей носом посудине со всех сторон устремились десятки пиратских лодок.
Спастись бегством на пробитой в пяти местах ладье было невозможно, поэтому Балт приказал команде убрать весла и защищаться.
Никто не сомневался в исходе предстоящего сражения с раз в двадцать превосходящим их по численности противником.
Над головой Лилипута раздалось первое треньканье спускаемой арбалетной тетивы. Тяжелый болт ушел в направлении ближайшей лодки — резкий вскрик за бортом подтвердил меткость стрелка. Но почти сразу же вскрик раздался и за плечом Лилипута. Один из лучников получил в грудь сразу три белооперенные стрелы и уже с остекленевшими глазами рухнул под ноги Лилипуту. Из спины несчастного торчали сразу три обагренных наконечника — стрелы пробили тело на вылет. Тут же подлетела зеленая жирная муха и уселась на застывающую кровавую массу на одном из остриев.
От этого вида, мертвого тела и жирной мухи, деловито ползающей в его крови, Лилипута вырвало. А когда в его скамейку в сантиметре от правой ноги воткнулась еще одна белоперая смерть, он рухнул прямо в остатки своего завтрака и поспешно заполз под скамью…
Вода прибывала с катастрофической быстротой. Очень скоро Лилипут стал захлебываться, и ему пришлось срочно всплывать из укрытия.
Вокруг уже вовсю кипела рукопашная. Половина его товарищей уже была либо высоко на небесах, либо глубоко под землей — ну, в общем, умерли. Оставшиеся же в живых тоже готовились в очень скором времени перейти в мир иной. Куда бы Лилипут ни посмотрел, везде натыкался на затухающие взгляды обреченных людей.
Еще только пять из тридцати пиратских лодок пристали к ладье Балта, а на палубе их изуродованного кораблика пиратов было уже раза в два больше, чем израненных защитников. Единственное, что утешало, — пираты перестали бить из луков. Видимо решили, что смерть от их стрел — это слишком просто. Так и есть, двоим гребцам уже заламывали руки и скручивали запястья…
Шестеро пиратов с радостным ржанием бросились в направлении Лилипута. Молодой рыцарь выхватил меч и приготовился защищаться. К счастью, среди набросившейся на Лилипута шестерки не оказалось ни одного серьезного бойца. Так, шантрапа, хулиганье. У этой шушеры не было совершенно никакой воинской выучки — умеют махать мечами, и ладно. Пираты явно рассчитывали задавить рыцаря не умением, а числом. Но не на того нарвались! Какими удивленными были глаза на отлетающей от туловища голове чудака, что самым первым добежал до меча Лилипута. Не иначе, самый смелый. Ну ничего, мужчину украшают шрамы! Хотя этот «шрам» у смельчака уже вряд ли когда-либо зарубцуется…
И минуты не прошло, а из шестерых накинувшихся на Лилипута пиратов в живых остались только двое. В их глазах уже не было звериной ярости, подогретой уверенностью численного превосходства, там были только панический страх и мольба о пощаде. Добыча оказалась не по зубам их значительно поредевшей стайке. Теперь они уже сами пятились под напором смерти, вращающейся в руке молодого рыцаря.
К тому времени уже почти все люди Балта были убиты или захвачены в плен. Сам купец с верным Ремнем и еще двумя телохранителями под напором врагов пятились к пробитому носу ладьи. Со всех сторон на них непрерывно наседала целая толпа пиратов. А лодки все подходили и подходили к уже и так переполненному водой и людьми кораблю.