Stella Gemina
Шрифт:
«Конечно, ты не против. Но ты, Грег, никогда не узнаешь правды. Всей правды. Ты, наш потерянный ребенок, выбракованный, подопытный… Мы все — эксперимент Беты, а она не привыкла спускать в утиль даже то, что, казалось бы, невозможно использовать. Ты никак не годился на роль высшего — и места на Арау тебе не нашлось. Но было любопытно посмотреть, как ты станешь выживать в иной среде. Выжил. Я недавно думал об этом. Ты невероятно везуч: тебя усыновили и спасли под бомбежкой, а дальше ты выбирался сам… — Он вздохнул. — И уж вовсе тебе незачем знать, что это ты — прототип Джейсона, а не наоборот. Только последнему
Он усмехнулся, вспомнив, как впервые увидел Грега и ужаснулся — это и есть прототип?.. Всего на три с небольшим года старше Джейсона, выглядел он намного хуже: непростая жизнь наложила отпечаток на его внешность. Про повадки, манеру общения и говорить не приходилось… И вот этот должен был сыграть роль двойника консула? Однако Грег действовал идеально, и Рауль по достоинству оценил его таланты. А в какой-то момент Грег перестал играть и начал просто жить, и вот это-то и было неправильно, потому что жить жизнью консула мог только консул, но не его двойник…
А еще имелся приказ о снятии блоков, и это — уже тогда — означало, что Джейсон обречен, так или иначе. Рауль еще пытался сделать что-то, но и сам понимал — это безнадежно.
Будь Грег обычным высшим, он чересчур отличался бы от людей-сверстников, поэтому специальные блоки сдерживали возможности его интеллектуального развития. Другие блоки перекрывали специально заложенные в младенческое сознание воспоминания: обо всем, что касалось Арау, жизни на ней, правил и установлений, всего того, что обычному человеку пришлось бы учить с нуля… Снимать их следовало в определенном порядке, никак иначе. Конечно, Грег мог услышать ключевые фразы где-то еще, но, произнесенные не в той тональности и не так, как нужно, они ничего бы не значили.
Так или иначе, осталось только два блока. После их снятия пути назад действительно не будет.
— О чем ты так задумался? — спросил Грег.
— Пытаюсь привыкнуть к мысли о… Ты понимаешь. Обо всем этом.
— Я сам пытаюсь привыкнуть. Как-то хреново получается, если честно. То есть я рассчитывал на должность консультанта или переговорщика, но чтобы так…
— Ты не готов? — покосился на него Арье.
— Я всегда готов, — усмехнулся тот. — Об этом не беспокойся.
— Ну что ж… — Далеко-далеко занимался рассвет. Рауль прикрыл глаза, помедлил… Выговорил четко, в особой тональности: — Restitutio ad integrum. [11]
11
Restitutio ad integrum (лат.) — Полное восстановление.
За его спиной Грег выдохнул сквозь стиснутые зубы, пытаясь унять внезапно ударившую в виски боль.
— Ad extremitates [12] , — добавил сенатор, помолчав.
Он снова прикрыл глаза и так стоял до тех пор, пока на плечо ему не легла уверенная тяжелая рука. Тогда Рауль Арье обернулся и встретился взглядом с тем, кто отныне звался Джейсоном Мерсером.
Серо-голубые глаза смотрели уверенно, а в глубине их таилась улыбка.
— Прорвемся, — услышал Рауль. — Держись, старик.
12
Ad extremitates (лат.) — До конца.
— Я никогда не смогу назвать тебя… Джейсоном, — сказал сенатор чистую правду. — Наедине — не смогу.
— Так оно и к лучшему, — ответил тот. — А то я еще, чего доброго, забуду, кто я такой на самом деле, увлекусь, а это, знаешь ли, чревато. Так что ты мне напоминай время от времени. То, что Грега Мартаса теперь нет для всего мира, еще не значит, что его не стало для меня самого…
В помещении повисла звенящая тишина.
— Фу ты, ненавижу пафос, — фыркнул вдруг Грег. — Дел полно, а мы тут причитаем!
— А что нам остается? — спросил Рауль. Он ощущал странную боль где-то глубоко внутри, сильную, но не такую, как прежде, не ноющую и дергающую, а просто… боль. Наверно, когда заживет чистая рана на месте вскрывшегося нарыва, эта боль утихнет. Он очень хотел в это верить.
— Выпить, — честно сказал тот. — Тут не принято, но… за упокой души.
— А потом… — не удержался Арье, который, как ни старался, не мог сдержать странного облегчения: этот ужас наконец-то закончился! О том, что теперь начинается, он предпочитал пока не думать. — Потом нужно провозгласить: «консул умер — да здравствует консул!»
— Консул не умирал, — серьезно ответил Мартас. — Как это возможно? Вот же он я!
— Да, — невольно улыбнулся Рауль. — Вот он ты. Живой.
4
Небольшое сообщение информагентств прошло почти незамеченным на планетах Федерации, уж очень много их было, этих сообщений.
«В секторе пространства, прилежащем к планете Иллен, на астероиде 2032 DA, найдены обломки космического катера, бортовой N 011-КХ205 Крушение, предположительно, произошло в результате отказа силовой установки. Катер, потеряв управление, врезался в астероид. Пилот погиб мгновенно. Найденные останки принадлежат Грегу Мартасу, человеку, широко известному, как принято выражаться, в узких кругах. Сведения о месте захоронения будут предоставлены родным и близким погибшего, которые могут обратиться…»
Лишь кое-какие женщины, услышав о гибели Грега Мартаса, неподдельно огорчились, потому что помнили его веселым, незлым и щедрым. А многие мужчины тихо порадовались, ибо всерьез ненавидели Грега, — он многим мешал. «Кто же это его?» — думали эти люди, но ответа они так и не узнали. В несчастный же случай, конечно, никто не поверил. Такие, как Грег Мартас, не гибнут в случайных катастрофах…
А на призыв информагенств так никто и не откликнулся: у Грега Мартаса не было родных и близких.
Происходило что-то странное.
Прошло уже немало времени с тех пор, как консул лично наведался на встречу с палаи. На этом месте осталось пять трупов (там долго возились безопасники, гоняя любопытных) и больше ничего. А еще взлетел на воздух консульский лимузин, тоже неизвестно, по какой причине. В нем, если верить официальной версии, подорвался андроид-двойник. А согласно конфиденциальным сведениям — еще и палаи Ева (и, право слово, в Дименее многие вздохнули с облегчением).