Стена между нами
Шрифт:
— Можешь не отвечать, — продолжает дракон. Или всё-таки ардере? — Я отлично знаю, во что вас приучают верить. Знаю другую «правду» от первого до последнего слова. Факты, Лиан, — это оружие, а самая опасная ложь та, что построена на истине. Учение киссаэров опирается на события такой древности, что сместить акценты, подправить причины, подменить выводы не составляет труда.
Да и киссаэры не глупцы, они не называют черное белым, изменяя нашу общую историю постепенно, шаг за шагом. Слово там, слово тут, кто заметит такую малость? Вот только как секунды складываются в
— Но почему вы не рассказываете об этом? Всегда найдется тот, кто готов слушать, кто захочет понять!
— Неужели? — владыка приподнимает бровь. — Что видела ты, к чему была готова, когда впервые шагнула за Стену? Расскажи я тебе правду тогда, ты бы обвинила меня во лжи со всем жаром юного сердца. Как и любой другой из вас. Чтобы услышать, надо быть готовым слушать. — Он убирает со лба упавшие пряди волос и продолжает пояснения: — Мы много раз пытались, поверь. Но договор связывает нас едва ли не больше, чем людей. Даже если забыть о том, что ходить за Стену для нас мучительно и мы не имеем на это права, это бесполезно. Единственное, что мы можем, — пытаться найти общий язык с теми, кто уже пришел к нам. За Стеной родилось много поколений чистокровных людей. Однажды их станет так много, что надобность в Стене пропадет.
Но я не хочу жить только ожиданием и надеждой, Лиан. Никто из нас не хочет. То, что происходит с нами тут и сейчас, бесценно. Жизнь — дар богов, нельзя им пренебрегать. Прошлое, каким бы оно ни было, должно учить, а не тянуть в пропасть. Я не могу знать наверняка, что уготовила мне судьба, потому спешу успеть всё: встретить рассветы на побережье, познать радость полета, разделить силу с теми, кто просит о помощи. Я хочу жить и любить, Лиан. И узнать, что такое быть любимым. А чего хочешь ты?
Он протягивает руку и осторожно касается моих пальцев, смотрит твердо, в этот раз ему действительно нужно услышать ответ.
У меня внутри всё переворачивается. Нелегко уложить в голове его слова, еще сложнее поверить им. Однако версия ардере слишком созвучна моим ощущениям, а факты возмутительно удачно совпадают с тем, что я видела своими глазами. Допустим, Дорнан лжет, тонко играя на том, что я хочу услышать, но как быть с видениями во время первого испытания? Ведь я уже тогда слышала голоса Стены, видела тени тех, кто отдал жизнь за надежду на будущее.
Наверное, киссаэр прав, я сильно изменилась. Мне бы возмутиться, оттолкнуть протянутую руку, но отчего-то не хочется. Звучит дико, невероятно, почти невозможно, однако в истории Дорнана я вижу не попытку оправдать прошлое, а нечто большее — возможность идти дальше.
Много раз за свою жизнь мне приходилось читать или слушать рассказы о войне, и неизменно в груди разливались тоска и сожаление, а от слов проповедей на губах оставалась горечь минувшей беды и будущих сражений.
Теперь же я ощущаю печаль, но какую-то иную: светлую и спокойную. Алти-ардере помнит, но не скорбит. Горе его народа осталось позади и не тянет на дно тех, у кого еще вся жизнь впереди. Оно учит и наставляет, но не отбирает радость сегодняшнего дня.
И, пожалуй, мне хочется ощутить эту легкость.
— Я хочу верить вам и идти вперед, но не с закрытыми глазами, — вот и вся моя правда. — Хочу знать наверняка, а не выматывать душу сомнениями. Хочу любить и быть любимой, но это слишком непросто. Дайте мне время.
— Мне этого достаточно, — владыка склоняет голову, будто перед кем-то знатным и очень важным. — На самом деле я рад, что ты больше не желаешь слепо верить всему, что слышишь. Потому не требую от тебя принятия, раскаяния или прощения, знаю, что невозможно разрушить и построить заново мир одним лишь желанием, за считанные дни. Это испытание только для тебя, нет двух одинаковых путей ведущих к правильным ответам. И всё же, есть кое что, в чем ты до сих пор ошибаешься.
Внезапно он перекатывается и мягко толкает меня спиной в густую траву. Вскрикиваю от неожиданности, дракон нависает надо мной так низко, что заслоняет собой небо.
— Что вы делаете? — возмущенно пытаюсь отпихнуть ардере в сторону, но без толку: что в скалу уткнулась.
— Ты сама сказала, что хочешь любить. А я всего лишь показываю, что иногда «непросто» бывает только в мыслях и словах, а реальность оказывается гораздо привлекательнее догадок, — он склоняется к моей шее, вдыхает запах, почти касается кожи губами. Аккуратно, но настойчиво перехватывает ладони, прижимает к земле, полностью лишая меня возможности сопротивляться.
— Вы же говорили, что не сделаете ничего без моего согласия! — протестую, но в голове закручивается настоящий ураган противоречивых и совсем не целомудренных мыслей. Подобрать слова становится слишком сложно, и я просто закрываю глаза.
— И не сделаю, — мне не надо видеть его лицо, чтобы понять, что алти-ардере улыбается. — Без. — Его губы поднимаются от ямки между ключиц к подбородку, замирают на волосок от моих губ, наше дыхание смешивается, и, кажется, я слышу, как тяжело и сильно бьется сердце дракона. — Скажи, что не хочешь поцеловать меня, Лиан, — и я отпущу.
— Я… мне… Н-не знаю.
В следующее мгновение он мягко касается моих губ. Невесомо, словно опасается испугать или ранить, и тут же отстраняется, позволяя сделать вздох. Невольно тянусь за ним следом, только потом понимая, что делаю. Боги, какой стыд!
— Значит, не показалось, — усмехается Дорнан.
И целует меня еще, на этот раз по-настоящему. Не грубо и жадно, как хозяин, уверенный в своём превосходстве над той, что слабее, но как взрослый мужчина желанную женщину. Чувственно, нежно, не оставляя ни малейшего шанса на отступление.
По венам ударяет настоящее пламя. Я растворяюсь в этом огне целиком, теряя голову, забывая собственные мысли и значения слов. Куда-то отступают все тревоги и сомнения, остается только настоящий миг, тот, в котором два сердца бьются рядом и, возможно, друг для друга. Внезапно понимаю, что мне хочется большего. Гораздо-гораздо большего. Ардере ослабляет хватку, но наши пальцы переплетаются, теперь Дорнану не вырваться просто так. Тянусь к нему, бесстыдно отвечая на ласку, стремясь сделать так, чтобы он услышал и понял мой призыв.