Стены воздуха
Шрифт:
У Руди перехватило дыхание. Его длинные мокрые волосы свисали на лицо и на капюшон плаща. Стальной посох слабо мерцал в полуденном свете. От тяжести книг, которые они несли из самого Кво, его плечо разболелось, а в голове вертелись разные мысли.
Мы дома.
Домой, к Минальде.
А куда же еще?
Теперь он уже привык вести разговор за двоих:
"Ты мне наказал однажды помнить, что мы изгнанники. Но это было тогда, когда мы надеялись, что Архимаг поможет нам. А теперь мы не имеем ничего, буквально ничего. Любой, именующий себя колдуном, просит этого".
Он
"Я не виню Венда за выжидание".
– Я тоже.
Он резко обернулся, пораженный услышанным. Ингольд молчал уже много дней.
К его удивлению, старик продолжил:
– В принципе, я удивлюсь, если кто-то вообще появится. Кара и ее мать могли бы, - добавил он, задумавшись, - если с ними ничего не случилось. Но сопротивление колдовству будет нарастать. И те, кто способны услышать призыв, не смогут преодолеть свой страх перед этим сопротивлением.
Ингольд подошел к нему, опираясь на посох и согнувшись под тяжестью книг, словно старый несчастный нищий, с длинными седыми волосами, неряшливой бородой, в испачканной и оборванной мантии. В тени капюшона сверкали впалые глаза. Но, по крайней мере, он заговорил.
Ингольд продолжал:
– Возможно, теперь ты понял, почему я хотел стать отшельником.
– Ну, тогда позволь заметить, что твое поведение донельзя искушало меня предоставить тебе такую возможность.
Колдун опустил голову.
– Прости, - извинился он, - это было благородно с твоей стороны терпеливо сносить скорбь старого человека.
Руди пожал плечами.
– Ладно, - произнес он рассудительно, - раз уж я всю жизнь занимаюсь самосовершенствованием, думаю, что смогу простить тебя.
– Спасибо, - благодарно отозвался колдун, - ты очень добр. Но когда я слушал твою игру на арфе, мне показалось, что до совершенства тебе еще далеко.
Их взгляды встретились, и Руди ухмыльнулся:
– Должен же я был как-то на тебе отыграться?
Ингольд вздрогнул:
– В этом случае я дважды извиняюсь, - произнес он.
– Если это рассматривать как возмездие, то мое поведение, наверное, действительно было отвратительным.
– Эй!
– запротестовал Руди.
– Первый раз в жизни был рад, что почти глух, - пробормотал не вполне искренне колдун.
– Так что, полагаю, из чего угодно можно извлечь выгоду.
– Ну, тогда нам с тобой стоит поломать голову над тем, что можно извлечь из нахождения в конуре, - сурово выговорил Руди, - так как когда Алвир выяснит, что произошло в Кво, будет ясно, как божий день, куда мы направляемся.
Затем, уже другим тоном, спросил:
– Что произошло в Кво, Ингольд?
– между деревьев над перевалом завывал ветер, его дуновение касалось путников, пробирающихся через сугробы. На горы опустились тучи, такие же серые и холодные, как туман, который окружал Кво.
– Лохиро работал на Тьму - или он был самой Тьмой?
Возникла длинная пауза, во время которой Ингольд пристально разглядывал кроличьи и птичьи следы на сугробах, словно они имели отношение к погоде и ветру. Когда он наконец заговорил, его скрипучий голос был усталым:
– Думаю, это была сама Тьма, - он вздохнул.
– К этому дню, я не знаю, освободили ли они его в конце концов. Если освободили, то я мог бы его вернуть обратно к нам. По крайней мере мы могли бы многое выиграть от его мудрости и знаний, которые приобрели колдуны перед тем, как их уничтожили. Но я не мог рисковать, Руди, - добавил он.
– Черт, конечно, - согласился Руди.
– Со всем его знанием и Тьмой за спиной - не удивительно, что все здания в городе были разрушены, колдуны уничтожены, а Башня Форна разнесена вдребезги. Если твоя сила была способна сдержать их перед воротами Угловой башни, его сила могла лишь удвоить их.
– Пока их силы могли воспрепятствовать или помешать, силы колдовства находились у своих Гнезд. Я должен был догадаться, что Рейдеры говорили о Гнезде как о цели поиска. Так в старые времена говорилось о Кво - и, следовательно, о Гее. Потребовались все силы Тьмы, чтобы сокрушить Гей, добавил он.
– Это было неплохо спланировано, завершающий удар по Гею, Кво, Пенамбре, Дейру - все в считанные дни. Хребет организованного сопротивления был сломлен, и надежда на магическую помощь уничтожена.
Ингольд вздохнул, выпустив облако пара в туман:
– Я должен был убить его, Руди. Я не мог позволить им иметь его силу. Возможно, он все еще был арестантом в собственном теле. Конечно, чтобы это ни было, у него была его речь, его манеры, навыки. Но не было его знания. Лохиро знал, что Анамара и я - бывшие одноклассники.
Он поднес руки к лицу, и Руди впервые увидел, как слабая улыбка мелькнула сквозь его заросшую бороду:
– Она связала мне эти рукавицы в тот год, когда мы были любовниками, там, в Кво. Для четвертой сильнейшей на Земле магини она была слишком большой домоседкой. Лохиро никогда не сказал бы непреднамеренно о ее смерти.
– Это было тем, что на тебя свалилось?
– тихо спросил Руди.
– Отчасти. И мне не понравились его глаза. Но откуда он взялся, я не знал.
– Значит, ты загнал его в ловушку.
Ингольд, горько кивнув, устало двинулся через снег. Че, заартачившись, уперся, до предела натянув поводок, никто из них даже не подумал обучить глупое животное двигаться за ними - упущение, которое в тяжелые моменты Руди был склонен приписывать злобе аббатисы Гея.
– Я поймал его в ловушку, - произнес Ингольд, - и убил его. Может быть, они позволили ему уйти. Он говорил, умирая, о Тьме - она не множественна, она одна. Возможно, он был одним из них, и, если бы я вылечил его, мы смогли бы выяснить, что они знают, почему они воскресали и как разделяются.
– Да, - неловко выразил свое согласие Руди.
– Что еще ты мог бы сделать?
Ингольд тряхнул головой.
– Прежде всего быть поумнее. Признал бы связь между так называемыми счастливыми местами и Тьмой. Занялся бы собственными исследованиями в Кво вместо игр в политику. Но ответ ушел, если он вообще был. Тьма в этом убедила. И прежде всего, возможно, ответа никогда не было.
– Нет, был, - возразил Руди. Он оглянулся на старика, когда они забирались по последнему крутому подъему и затвердевший снег скрипел под их ботинками.
– И есть. Должен быть.