Степь 2
Шрифт:
Первый шар Райс разбила играючи, как только тот полез сквозь бревенчатую стену. Их победный визг слышал, наверное, весь колдовской Терем. Со вторым шаром пришлось немного помучиться и рассыпать его лишь только после трёх плетей, пропущенных по своим нервам.
Кутырки от избытка нахлынувших на них чувств принялись плясать, прямо плавая в воде. Только рано радовались. Выполз третий, и отлупил их за милую душу. Ничего они с ним поделать не смогли, как ни старались.
– Видимо истощилась, – подытожила собственные побои рыжая, плавая в изнеможении, как отходы жизнедеятельности
Опосля очередной кормёжки рыжая своим царственным повелением, не требующим от белобрысой никаких возражений и отговорок, жёстко потребовала:
– Давай Апити, впрягайся. Ты же видишь мне одной с ними не справиться, а со временем похоже их только больше будет. Это уж как пить дать и к еги-бабе не ходи.
Ярица как в воду глядела. Всё так и вышло. У Апити получилось лишь на третий день и то лишь на третьем истязателе, когда рыжая от бессилия взвыла пронзительным визгом и заревела в голос от отчаянья. Этот вопль неожиданно встряхнул светловолосую и придал ей нужную злость, в ореоле которой у неё и прошла первая «нервная плеть». Радости Апити не было придела.
А потом началась настоящая война, хотя сначала с переменным успехом. То у них получалось, то им попадало от всей души. Боль, что причиняли шары, даже Апити заметила значительно снизилась, а у них наоборот получаться стало от раза к разу лучше прежнего.
Наконец настал тот радостный день, когда девы одолели все шары по очереди, не получив при этом ни единого удара по своим истерзанным телам. И когда шестой по счёту шар после ужина уплыл расколотым в дверь, что-то стукнуло, брякнуло и вода пошла на убыль, утекая куда-то из их глухо запертой конуры.
А когда стемнело, вся вода уже ушла. Они стояли на мокром полу держа в руках скомканные рубахи в ожидании какого-нибудь чуда, уставились на дверь и затаив дыхание. Снаружи звонко щёлкнуло, и тяжёлая дверь медленно открылась, впуская в темноту пыточной свет коптящих масляных светильников, что держали Матёрые Терема доброжелательно улыбаясь прошедшим очередной круг кутыркам…
Глава восьмая. Если без меры пихать всё что впихивается, так и меру саму ненароком запихаешь туда, потеряв последние границы дозволенного.
На дворе дело шло к лету, когда две красавицы, татуированные узорами отоспавшись почти два дня без продыху впервые вышли на совместную прогулку.
За Теремом рос огороженный лес или священная роща, как именовала её Мать Медведица. Хотя для яриц она больше походила на ухоженный сад. Аккуратные дорожки выложены тёсаным поленом, цветы высажены опрятными полянами. Ни диких зарослей травы не найдёшь, ни валежника. И земля в лесу ровная, словно вода в озере.
Только где-то в глубине, ближе к высокому частоколу возвышался странный земляной холм в полтора человеческого роста, где по ровному кругу со знанием колдовского дела были разложены большие камни.
Они на пару под ручку гуляли по чудному саду не в состоянии надышаться лесным воздухом. Гордые собой, то и дело на показ выпячивали узорные рисунки на руках и босых ногах перед встречными теремными девками.
Гуляя и показывая себя во всей красе кутырки меж собой заговорщицки перешёптывались, соображая, что их ждёт на следующем круге, чувствуя щуплыми задницами, что отдыхать им долго Матёрые не дадут. Не дали. В одно прекрасное утро Райс проснулась довольная сном, потянулась щурясь в улыбке и тут её словно «нервной плетью» по лицу врезали, так её перекосило родимую.
На скамье у лежака сидела Любовь – третья Матёрая Терема. Рядом с ней две теремные кутырки на подросте, лыбясь во весь рот от непонятной радости и с восторгом глазея на проснувшуюся. «Началось», – подумала про себя рыжая, а у самой аж ручонки задёргались в предвкушении очередной порции боли и издевательства.
По знаку властвующей руки вековухи, кутырки вскочили с мест как ужаленные и накинулись на царскую дочь словно натравленные собаки на зайца. Райс хоть и опешила от такого пробуждения, но намерено сопротивляться не стала, понимая, что бесполезно. Девки тем временем на пару принялись за её рыжие космы. Они чесали их костяными гребнями, разбирали на тонкие пряди, вычёсывая каждую отдельно. Вынув откуда-то по клубку тонких нитей из золота, принялись вплетать их в распущенные и собранные отдельными прядями волосы.
Процедура проснувшейся ярице показалась отчего-то бестолковой и уж слишком затянутой. Мало того, что она осталась без завтрака, так ещё от безделья и постоянного сидения в одной и той же скрюченной позе хотелось прибить этих криворуких и медлительных дур.
Даже после того, как они всё закончили, Любовь подошла, придирчиво осмотрела их работу, по-доброму пожурила. Так, без ругани. Указала на мелкие ошибки … и заставила всё переделать! Там ей видите ли узел не тот вывели, там плетёнка «как бык поссал», а где-то вообще у девонек руки не из того места выросли. Ярица глухо зарычала словно затравленный зверь, понимая, что сидеть ей ещё тут до посинения.
Выпустили Райс лишь на обед, когда на кухне забили в призывные котлы. «В доску» измученную чрезмерным вниманием, злую как собаку и с чешущимися руками кому-нибудь врезать если не «нервной плетью», так кулаком наотмашь, чтобы от полученного мало не показалось.
В узком коридоре у распахнутых дверей её караулила белобрысая подруга. Она-то как раз чуть и не попала под горячую руку, доведённой до тихого бешенства царской дочери. Но реакция будущей ведуньи на экзотический вид странно причёсанной ярицы несколько остудила пыл кипения рыжей ярости.
Лишь узрев её, светловолосая сконфуженно улыбнулась, засмущалась, покраснела будто девка навыдане и вместе с тем стыдливо восхитилась, широко распахнув заблестевшие глазёнки и при этом прикрывая рот ладонями явно выдавая своё замешательство.
Вид у подруги был как у кутырки подглядывающей в щёлку за чем-то непристойным, но жутко любопытным. Райс с самого начала заподозрила, что эта белобрысая дрянь обо всём этом что-то явно знает больше нужного, но рыжая находилась под надзором Матёрой, поэтому разговор у дверей не заладился. Вернее, вековуха тут же заткнула их попытку поговорить.